Семь дней из жизни Рая. Любовь Грузинова

положения, затем подходит и, хватая его за ухо, как провинившегося школяра, стаскивает с кресла.

      Отец. Ну-ка, брысь отсюда! (Люцер вскрикивает и преувеличенно корчится, изображая сильнейшую боль). Можешь особенно не стараться. Роль мученика – не твое амплуа. И прекрати портить воздух! Напустил дыма, что дышать нечем. Мне кажется, не будь у твоих изобретений подобных спецэффектов, они бы уже давно вышли из моды.

      Люцер. Обозвать естественный процесс тления спецэффектом! (Задумывается). Впрочем, почему бы и нет?

      Отец. Не будем о земном. Если уж совсем откровенно, то некоторые представители рода человеческого достойны тлеть постоянно, чтобы запах от их зловония разносился на многие мили вокруг, сообщая остальным, что в ближайшем от них радиусе находится вор, убийца, насильник и тому подобная гниль.

      Люцер. Хочешь, чтоб на Земле началась бактериологическая война?

      Отец. Я просто считаю, что совсем неплохо, если бы люди пахли адекватно своим поступкам. Что касается твоего дыма, то он и в самом деле мерзкий.