Семь дней из жизни Рая. Любовь Грузинова

анатомии человека). Это что такое? (Разглядывает рисунок). Какая гадость! (Отходит от рисунка на шаг, приглядывается, затем опять подходи). На Адама похож… (Отходит от рисунка и идет вглубь сцены). Где же книга, которую я вчера здесь видела? (Ищет). Нигде нет. Вот досада. У меня, как назло, уйма времени, а занять себя абсолютно нечем….

      Приятный мужской голос за сценой. Хозяева дома?

      Ева. Люцер! (Кричит в сторону голоса). Я тут! (Тихо, с восторгом). Он бесподобен!

      Входит франт. Весь в черном с красной бабочкой и таким же красным платочком в кармашке.

      Люцер (сладко улыбаясь). Ева! Ты сегодня очаровательна. Впрочем, как всегда.

      Ева. Ты мастер льстить!

      Люцер (приближаясь кошачьей походкой). Всякий раз, приходя сюда, я все отчетливее понимаю, что истощу свой запас комплиментов гораздо раньше, чем ты состаришься и морщины покроют твою нежную кожу. (Протягивает руку и с нежностью касается ее лица кончиками пальцев).

      Ева. Отец обещал нам вечную молодость.

      Люцер (продолжая приближаться). Уже проходили, помним. Дорогая, ничто не вечно. Да и зачем тебе эта скучная Вечность, когда под рукой всегда такое неожиданное Настоящее? И еще более неожиданное Будущее? Вечность – статична. Кому она вообще интересна? Разве только людям. Они не заботятся Настоящим, редко задумываются о Будущем, зато о Вечности готовы рассуждать до вздутия жил на лбу! У меня от их рассуждений уже лицевые судороги начались – устал хохотать. (Встает на одно калено и незаметным движением, достает красную розу). Это тебе.

      Ева (берет розу и осторожно ее нюхает). Ты так внимателен…

      Люцер. Это часть моей профессии – быть крайне внимательным…. (Встает с колена и тщательно отряхивается). Ну-с, и где наш самый главный?

      Ева. Решил показать Адаму, какой, по его мнению, должна быть Земля.

      Люцер. Хорошее дело. Но бессмысленное.

      Ева. Это почему еще?

      Люцер. Что толку показывать мародеру предмет искусства? Что показывай, что не показывай – все равно разобьет.

      Ева (с усмешкой). Как ты нас ценишь, с ума сойти!

      Люцер. Это ты всегда успеешь сделать. Но не будем о грустном. Сегодня я желаю говорить только о тебе, моя прекрасная Ева. (Усаживает ее в кресло Отца, сам садится на подставку возле ее ног). Рассказывай!

      Ева (смущаясь). Даже не знаю – о чем….

      Люцер (берет ее руки в свои, проникновенным голосом). Например, о самой заветной своей мечте. У тебя, наверняка, есть мечта?

      Ева (кокетливо). Есть.

      Люцер. Так поделись ею со мной, своим старым, искренним другом. Я с удовольствием побуду твоими маленькими ушками.

      Ева. Удобно ли?

      Люцер. Быть твоими ушками?

      Ева. Опять язвишь?

      Люцер. Привычка. (Шепотом). Не бойся, уши не разговаривают, так что можешь смело доверить мне свой секрет.

      Ева (оглядываясь на дверь). Я искала книгу…. Понимаешь, о чем я? Думаю, это особенная книга.

      Люцер