Сокровища России. Сергей Голованов

долларовых бумажек, пересчитавшись, спрятались в кармане Эдика.

      – Только нежелание скандала вынуждает меня, – то и дело повторял Пузырев, – мне дорога репутация Российского музея.

      – И еще расписочку накатайте, – сказал Эдик. – Что Вы одолжили у меня триста тонн баксов и обязуетесь вернуть их через неделю.

      – Это исключено, – твердо сказал директор. Он начал приходить в себя. – Эдуард Максимович, эти деньги Вы будете требовать с виновного, которого я обязательно найду. Триста тысяч – это огромная сумма. Репутация Российского музея столько не стоит.

      Но твердость эта касалась только собственного кармана. Когда Эдик втолковал ему, что вместо расписки лично от директора его устроит какой-нибудь долговой документ от Российского музея, директор стал поддаваться. Эдику пришлось напомнить и о милиции, и о существовании статьи за мошенничество, и о Горшкове, который имеет все необходимые подписи на необходимых документах – лично директорские – для того, чтобы подать в суд и выдрать не меньше двух миллионов. Эдик устал давить, но сумма окупала усталость, и он давил. Кончилось тем, что директор сдался и вызвал секретаршу:

      – Людочка, зайди. Ручку, блокнот.

      Зашла беленькая секретарша с блокнотом наготове.

      – Отпечатайте и принесите на подпись трудовое соглашение следующего содержания… – Директор принялся диктовать. Эдик узнал, что обязуется перевести с французского языка рукопись семнадцатого века «Воспоминание о Руси» француза Пуассона, а Российский музей в лице директора обязуется заплатить переводчику триста тысяч долларов США.

      – Не пойдет, – сказал Эдик, когда секретарша ушла печатать. Кто рукопись переводить будет? Не я же?

      – Перевод на русский уже существует. Выполнен одним из членов общества дружбы «Россия-Франция». И бескорыстно передан в Российский музей, вместе с рукописью. Есть еще, знаете ли, энтузиасты, чуждые корысти.

      – Я ими горжусь, – сказал Эдик. – А ревизоры поверят? Не много ли за перевод?

      – Вы рукопись не видели. Чуть не полметра высотой. Парень пять лет работал. Правда, скверно получилось.

      – А что Вы хотите от энтузиастов? Вот за триста тысяч вам бы профессионал смастерил высший класс перевода. Если б я не пришел, Вы бы и эти три сотни…среставрировали, да? У вас не должность, а Клондайк. В самом деле, возьмите заместителем, Иван Иваныч.

      Директор воспринял это всерьез, его брови поползли вверх:

      – Вас?! Такого наглеца? Я в тюрьму не собираюсь. Да у меня и нет заместителя. По штату не положено. Мы – очень бедный музей.

      Когда секретарша принесла отпечатанный текст договора, Эдик в этом убедился. Наложив короткую резолюцию «В бухгалтерию. Оплатить», Пузырев затем позвонил в эту самую бухгалтерию и сказал:

      – Александра Семеновна, сейчас к вам товарищ подойдет, Поспелов, постарайтесь найти возможность к оплате, передаю ему трубочку…

      Ехидно-злорадную усмешку директора Эдик понял через две минуты разговора с главным бухгалтером.