Быки для гекатомбы. Владимир Острин

не ожидал, что вы появитесь здесь по столь… По столь незначительному поводу. С каким девизом, вы говорите, ходит в бой этот батальон?

      – «Перед лицом Вселенной!» – отстраненно ответил я. – Далеко еще до места его дислокации?

      – Совсем нет, но нужного вам человека еще придется поискать, – сказал он задумчиво. – А эмблема, значит, Беллерофонт верхом на Пегасе…

      – А какие, вы упоминали, слухи?

      – Человек в штабе предположил, что это как-то связано с одной полузабытой историей, нашумевшей несколько лет назад… – Ваш человек неплохо осведомлен.

      – Значит, это правда? – на лице полковника проступило удивление.

      – Да.

      – А что, все-таки, случилось тогда?

      – Рано или поздно наступает момент, когда ты оказываешься на распутье, – медленно произнес я. – Момент, когда тебе приходится сделать выбор.

      I

      Стаявший снег превращается в лужи, воздух все теплее и теплее с каждым днем, ветер колышет кроны деревьев, на которых щебечут возвратившиеся из теплых краев птицы. Этот март не менее странный, чем прошедшая зима. Он слишком теплый, а значит слишком римский.

      В Древнем Риме март был первым из десяти месяцев – месяц, названный в честь бога войны. В теплом Лациуме это время считалось идеальным для начала военных кампаний, достаточно теплым, но еще не жарким. Стройные манипулы, предварительно принеся обильную жертву яростному и безжалостному Марсу, шли на север для кровопролитной борьбы с этрусками[1] и галлами, а на юг – для сражений с луканами и самнитами[2]. Март – это месяц Рима, месяц молодой и блистательной республики, окруженной со всех сторон врагами, но слишком честолюбивой, чтобы идти на компромиссы, слишком гордой, чтобы встать на колени. Если бы месяцы существовали до появления времен и материи, Большой Взрыв непременно пришелся бы на март.

      Но в нашей полосе этот месяц – больше зимний, чем весенний – ближе к своему концу становится грязным и слякотным, превращая добрую половину дорог в непролазные топи. Это время года – сущий ад, особенно там, где вместо путей сообщения – распутица, а вместо заранее определенных маршрутов – лесные лабиринты. То есть для львиной доли России. На непроходимых дорогах, если это можно назвать дорогами, где-нибудь под Омском водители фур и бензовозов ждут помощи тракторов. Ждут долго, пока, наконец, не понимают: трактора тоже завязли где-то на полпути.

      Если римский март был идеальным месяцем для наступления, то русский март – идеальный месяц для отражения такового. Перенесите столицу в Сибирь и ждите, пока гусеницы вражеской бронетехники не увязнут в столетних наслоениях глины, грунта и еще черт знает чего, пока вражеские солдаты не обменяют патроны на вяленое мясо и, чтобы хоть как-то себя прокормить, пойдут работать на ближайший лесоповал, потому что колонны с провиантом встали еще в самом начале пути и никакие вопли командиров, бороздящих Атлантику на уютных авианосцах, не способны сдвинуть

1

Этруски – древняя цивилизация, населявшая в I тыс. до н. э. современную Тоскану. Долгое время выступали то противниками, то союзниками Рима. В VI в. до. н. э. окончательно потеряли независимость и впоследствии романизировались.

2

Луканы – древнеиталийское самнитское племя, давшее название региону южной Италии, Лукании. В III в. до. н. э. были покорены римлянами. Самниты – древний италийский народ, проживавший в районе Кампании и Апулии. Покорены римлянами в результате Самнитских войн в IV–III в. до. н. э.