Мамина улыбка. Ольга Андреевна Муравьева

красивый преподаватель гистологии. Кстати, двоюродный брат известного режиссёра, снявшего позже фильмы «Берег», «Тегеран-43» и «Легенда о Тиле» В те годы, когда мама училась в Хабаровском медицинском институте, почти весь преподавательский состав был с «запада», из Москвы или Ленинграда. И мамин молодой профессор – тоже. Конечно, Он был уже женат: с женой своей, тоже врачом, познакомился на фронте. Боевая подруга. Таких не бросают, даже ради юных и прекрасных студенток, которые тебя боготворят. А мама этого человека действительно боготворила. Наверное, это был единственный мужчина в её жизни, на которого она смотрела не сверху вниз, а наоборот.

      Она любила Его все студенческие годы и потом многие годы после института, вплоть до Его смерти. И думаю, что после смерти – тоже. Не прошло. Идеальная любовь – безответная, безнадёжная, на расстоянии – вечная. Знал ли этот человек о её чувствах? Мама никогда не говорила однозначно, открылась она Ему или нет. Скорее всего, да. Потому что они общались и после того, как мама окончила институт, и после того, как она вернулась во Владивосток, и после того, как Он вернулся в столицу. Переписывались. А когда мама приезжала в Москву, они встречались. Но не в том смысле слова «встречались», которое принято сейчас. Виделись. Беседовали. Гуляли. Вместе ходили по музеям. И потом снова – годы переписки.

      И вдруг в одном из писем Иосиф сообщает маме, что очередной свой отпуск собирается провести в Грузии, и – очень вежливо, деликатно, тактично, интеллигентно – предлагает ей поехать с ним. Я представляю, очень хорошо представляю, что могла испытывать мама, вновь и вновь пробегая глазами эти строчки. Наверное, это похоже на чувство, когда стоишь на самом краю обрыва, а внизу – такая невероятная красота, что дыхание перехватывает, и тебя так и тянет туда – только один шаг вперёд – и раствориться в этом свистящем, сияющем потоке, в этой гармонии. И ты, наконец, делаешь свой шаг – один только шаг – назад. Мама не приняла Его приглашение. Зачем? Он женат. И она уже замужем, второй раз. Это всё неправильно. Не по-человечески. Ни к чему это. Нет. Он понял. И продолжал слать письма и поздравления к праздникам. Московский интеллигент, профессор, ветеран войны, красивый, как греческий Бог, – мамина любовь на всю жизнь.

      Когда мама вышла замуж за папу и появилась я, их с Иосифом переписка постепенно сошла на нет.

      А однажды мама увидела сон – короткое, странное видение, словно кадры из кинофильма: она стоит перед открытыми дверями лифта, Иосиф – там, в кабине, и двери – две чёрные полоски – медленно-медленно ползут друг к другу и, наконец, смыкаются, закрывая Его лицо.

      Она написала письмо. И через пару недель – ответ: конверт, подписанный незнакомой рукой. Внутри – тем же чужим почерком, коротко и вежливо – о том, что Его больше нет, что похоронен на Немецком. И подпись Его жены. Каждый раз, когда мы с мамой бывали в Москве, мы посвящали один день поездке в Лефортово, на Немецкое кладбище. Мы искали Его могилу. Так и не нашли.

      -3-

      Я