Кто поверит эху? Часть 1. Возвращение. Светлана Дильдина

с ними здесь не справлялись?

      «А теперь скажи, что Айю не этот воз не тянет».

      – Тут ведь как снежный ком – одно покатилось, и влечет за собой другое, – отозвался тот с явно нарочитым вздохом, и чуть прищурился. – Говорят, с вами осталась милость Столицы, это всегда полезно…

      – Надеюсь, это мне пригодится, – откликнулся хозяин. Любопытные все же глаза были у Тори: непроницаемые, словно вырезанные из нефрита, но из каждого такого глаза словно подглядывал через дырочку кто-то весьма бдительный.

      – Говорят, каждая птица строит гнездо по себе. А еще есть поговорка, что ветер с юга несет большие перемены, а он сильно дует в последнее время. И мне тоже пора менять устоявшееся. Может, и моего старшего найдется куда пристроить, пора бы, – гость развел в стороны ладони. – Но какой бы ни был ветер, отвечать за эти земли должны местные, согласитесь – они их знают и любят. Как и мой Кайто…

      – До сих он ведь не занимал никакую должность?

      – Все отеческая любовь, не знаю, поймете ли… А сейчас грядут перемены, и мне стоит закончить эту эгоистическую опеку. Но что я надоедаю вам со своими семейными делами! Как вам тут после блеска Столицы?

      Господин Айю привез некоторые бумаги, и выглядел обеспокоенным, глядя вслед удалявшимся носилкам Аэмара. Водяной тритон – животное мудрое, хотя в Доме, чьим знаком он является, хитрость ценится выше мудрости.

      – Господин Аэмара намекнул, что не против завязать дружбу между Домами и предложил, чтобы я присмотрелся к Кайто и дал ему должность, – весело ответил Кэраи. – Я им ни на грош не верю и спешить не собираюсь. Но он, похоже, не определился, хочет ли, чтобы сюда пожаловала Столица, и весьма изворотлив, как их символ рода … я уже был уверен – он захочет бросить тень на вас. Но нет, передумал.

      – Или не осмелился?

      – Тори-то? Сколько помню, трусоватым его считали всегда, так что все может быть…

      Ездил с инспекцией по государственным мастерским. В некоторые Тагари привел его сам.

      – Никто из военных и стражников не носит старья, – хвастался брат. И вправду – отличная ткань, ровно прокрашенная: для верхней одежды – коричневый разных оттенков, нижний слой, который видно из-под нее, отличается уже цветом у видов войск или подразделений. Разные полосы на рукавах, нашитые знаки…

      Тагари смотрит на форму любовно, проводит рукой по сукну, рассказывает о различиях. Верно, в оружейных он и вовсе лучится счастьем.

      А ткани, предназначенные для одежды чиновников, окрашены плохо – в тех мастерских Кэраи уже успел побывать.

      Смотрел на очередные отчеты, и в самом воздухе разливалась горечь. Нет, не все так уж плохо, но много, много хуже, чем бы хотелось. Он правильно понял при беглом знакомстве с делами. Все средства – а их мало – идут на военные цели, на оборону и обучение новобранцев. А остальное… Торговля в упадке, провинция вынуждена закупать уголь, которой раньше сама продавала. Налоги растут, и караваны, идущие через Хинаи, почти не приносят дохода. Молодежь знатных семей