Кто поверит эху? Часть 1. Возвращение. Светлана Дильдина

в одиночку. По секрету скажу – мои слуги отговаривали брать тебя, мол, знаем мы лишь с твоих слов… – Тайлин заговорщицки подмигнула, – Но я бы не вынесла, о, я просто погибала в пути с этими олухами! А у тебя честнейшее лицо и такие глаза… уж я-то в людях разбираюсь отлично! Но от озера Айсу, где ты жила, путь далек… пускай ты ехала к родственнице, и все же в одиночку одолеть полстраны!

      – Мне подумалось – в северных землях, таких, как Хинаи, вряд ли найдется много соперниц по мастерству. Но сперва было страшно, – Нээле заговорила о другом: – Говорят, зимой тут бывает снег, особенно в горах он ложится ровным слоем и не тает неделю, а то и больше…

      – Лишь из-за снега боялась? – засмеялась Тайлин.

      – Потом я встретила тебя, – улыбнулась спутница, и продолжила.

      Да, было страшно. С пяти лет она считала домом мастерскую – здесь работала ее мать, недолгое увлечение некоего чиновника среднего ранга. Однажды он приехал в деревню с ревизией, оттуда и забрал молодую красавицу, чтобы через какое-то время покинуть ее.

      – Мне исполнилось десять, когда я осталась одна, и кроме мастерской идти было некуда. Я думала, на всю жизнь – или пока не подведет зрение. Вышивальщицы-затворницы редко находят себе женихов, а повторить судьбу матери....

      – Ты загрустила! – Тайлин рассмотрела лицо Нээле в полумраке повозки, а может, услышала невольный вздох. – Хочешь, я спою тебе песню? Моя ахи попала под дождь по вине одного из тех олухов, и я не могу играть, – она свирепо мотнула головой в сторону, откуда доносился разговор слуг.

      Нээле улыбнулась невольно.

      – Спой…

      Тайлин уселась поудобней, при этом заученно сложила руки поизящней, расправила платье, будто ее поклонник здесь был, и затянула приятным высоким голоском:

      – Знаешь, какой я стану в день,

      когда замолчу навсегда?

      О смехе моем беспечном тебе напомнит вода,

      Про слезы мои напомнят влажные берега,

      О пестрых платьях моих – полные пчел луга,

      А если ты когда-нибудь

      вспомнишь цвет моих глаз,

      То я вернусь, и никто на земле разлучить не сумеет нас.

      Тихое всхлипывание, словно эхо, продлило последние звуки песни.

      – Кажется, я плохо тебя утешила, – огорченно сказала Тайлин, позабыв про маску желанной красавицы.

      Наутро взору путешественниц открылась большая крепость – она вписалась в горную гряду, будто была ее детищем.

      – Случись война, если вдруг не справятся приграничные крепости, Лаи Кен, «Глядящая сверху» закроет врагам проход по Иэну, и примет в себя многих и многих беженцев, – рассказал девушкам один из слуг, уроженец здешних мест. Он почесал лоб под головной повязкой: – Но не думаю, что до этого когда-то дойдет, все междоусобицы остались в прошлом, а на границах нас прикрывают крепости Ожерелья. Красиво звучит, верно? Их семь. Вся Хинаи – одна большая граница, зря наша барышня устремилась сюда…

      – Помолчи! – Тайлин полушутя замахнулась на него веером.

      Путь