Слишком хорошая няня. Ашира Хаан

домик Барби тут все-таки есть. Роскошный трехэтажный особняк выше головы Дины… был. Потому что сейчас он безжалостно смят, будто на него наступила Годзилла. Из-под обломков торчит голова Кена с белозубой улыбкой.

      – Что с ним случилось? – спрашиваю я Дину, которая прижимается к моему боку.

      Она прячет лицо и что-то невнятно бормочет.

      – Что ты говоришь? – я присаживаюсь на корточки и ставлю ее перед собой. – Я не понимаю. Кто это сделал?

      Она смотрит на меня, не по-детски кусая губы и явно сдерживая слезы.

      А потом опускает голову и говорит второе слово, которое я от нее вообще слышу:

      – Мама…

      9

      Теперь я совсем иначе смотрю на эту квартиру.

      Отколотый абажур, вспухшие на лакированной поверхности стола горелые пузыри, густо-бордовое пятно на ковре, глубокие царапины на паркете… Все это поначалу не замечаешь, принимаешь за признаки обычной жизни с маленьким ребенком, который разбил, поцарапал, опрокинул – ну не беда, станет постарше, тогда и ремонт можно сделать.

      А теперь я подозреваю, что причины могут быть не в детских шалостях.

      Этот кукольный домик выглядит так, как будто на него упал кто-то взрослый.

      Раздается звонок в дверь, и я слышу, как Александр разговаривает с курьером. Значит, нашел, справился. Иногда я думаю, что Санкт-Петербург – это такой специальный ад для курьеров, куда они отправляются, если медленно доставляли заказы в нормальных городах.

      Когда половину ночи ты просто не можешь попасть из одной части города в другую, когда с одной стороны дороги одна улица, а с другой – другая. Когда в одной парадной квартиры 1-2-3-4-5-166-50-51-52, а в другой 20-21-22-14-87. Когда на втором этаже длинный коридор идет от черной лестницы до лифта, а на третьем – разделен пополам стеной.

      В некоторых квартирах – бывших коммуналках, соединенных заново, как у Александра, бывает две двери с разными номерами квартир, а некоторые квартиры соединены из разных кусков коммуналок.

      – Лара? – Александр заглядывает в детскую. – Давайте я вам покажу вашу комнату.

      – Мою комнату? – удивляюсь я. – Но, Александр…

      – Да, мы договорились, я помню, – раздраженно отвечает он. – Однако вам нужно место, где вы будете оставлять свои вещи, переодеваться и ночевать, когда это понадобится.

      Мы проходим мимо приоткрытых двойных дверей, и я бросаю туда любопытный взляд. Похоже, это хозяйская спальня. Но в ней сейчас разруха: матрас стоит у стены, ламели кровати наполовину разобраны, с потолка на проводах свисает световая панель.

      Где же тогда ночует сам Александр?

      Гостевая комната оказывается довольно уютной, хоть и безликой: двуспальная кровать с покрывалом фисташкового цвета, шкаф для одежды, телевизор, письменный стол и даже небольшой диванчик у окна, выходящего на набережную канала.

      Пожалуй, я бы не отказалась пожить тут недельку-другую.

      Только без условия присмотра за маленьким ребенком с психологической травмой.

      – Тут уютно, –