Журнал «Юность» №01/2024. Литературно-художественный журнал

поднять разве что распродажа в Louis Vuitton и уж точно не желание увидеть бывшего любовника. Натянул халат и поплелся к двери. Коренастый Илюха загородил собой весь проем. От него несло здоровьем, энергией и свежестью осеннего утра. Меня затошнило. Илюха вошел и оглядел беспорядок.

      – Доброе утро, богема? – издевательски спросил он и расплылся улыбкой человека, незнакомого с похмельем. Этим утром уж точно.

      – Отвали, – огрызнулся я и потащился в ванную.

      Илюха пошел следом. Захватил по пути пустую бутылку и стал нарочито-внимательно изу чать ее:

      – Что на этот раз: творческий кризис или несчастная любовь?

      – Творческий кризис из-за несчастной любви, – прошипел я сквозь зубную щетку.

      – Как имя чаровницы? Эльмина? Жасмина? Нет, подожди, наверняка какая-нибудь Ирма. Всегда удивлялся, почему у твоих баб такие сложные имена.

      Я потянулся к бритве, но явно переоценил силы, поэтому ограничился умыванием.

      – Короче, собирайся, я купил тебе билет на поезд – ты сегодня уезжаешь.

      – Ты совсем рехнулся? Какой билет? Куда? – раздраженно бросил я.

      – Как там у вас, интеллектуалов, говорят: в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов, – прогундел он.

      – Слушай, давай ты испаришься, а? У меня работы полно и башка как колокол.

      Илюха перестал кривляться.

      – Егор, вот рисуешь ты чубриков для «стрелялок», зарабатываешь нормальные бабки, ну чего тебе не хватает? – Он пнул мольберт с незаконченным наброском. – Бросил бы уже свои творческие закидоны и практические запои. Нормальную девчонку бы нашел. Катю, Таню, Лену. Нет, тебе фиг знает чего всегда надо. Собирайся, говорю. Одежду теплую возьми. Носки шерстяные. Ты знаешь, что такое шерстяные носки?

      – Илюх, я сейчас свое лицо от пятой точки отличить не в состоянии, а ты мне загадки загадываешь. Не пошел бы ты туда, где солнца не видно? – окончательно разозлился я.

      Но Илюха уже достал рюкзак и невозмутимо рылся в шкафу.

      – Мы тут с ребятами на сплав ездили, – выглянув из-за дверцы, сказал он. – По реке покатались: костерок, банька из палатки, супчик из тушенки. Все как доктор прописал. Река широченная, по берегу утесы. Сосны в три обхвата. Деревеньки полувымершие вдоль побережья. У местных самогоночкой разживались. Колоритные, я тебе скажу, люди. Вот я и решил: отправлю-ка моего богемного друга в передвижники. Пока он от «благородного» тут не загнулся. Поэтому хватит ныть. Бери карандаши и альбом для рисования. «Доширак» и колбасу я купил. Даже в газету завернул, чтоб ты сразу атмосферой проникся. Собирайся. Поезд в три.

      Я попробовал что-то еще вякнуть, но Илюха будто оглох.

      После двух кружек кофе его идея перестала казаться фантастической. А после половины пиццы обрела реальные черты.

      В два пятьдесят мы стояли на перроне, и Илюха нахлобучил мне на голову идиотскую фиолетовую шляпу с красной лентой на тулье.

      – Вот! Теперь настоящий столичный франт, – гоготнул он. – Развлечешь местных, пусть хоть над тобой поржут. А то жизнь у них не больно веселая.

      Через