Игра в «Анкор». Ответ. Книга сороковая. Валерий Дудаков

льцах безбрачья,

      Но чёрта с два, что я вам отдам

      За это зрящих, да и не зрящих

      Поэтов, горды вы в гении своём,

      Так, что другие поэты – мимо,

      Давайте вместе с вами споём

      «Ин вино веритас» громким гимном.

      Пусть там, за окном, кружит метель,

      А тем, двенадцати, будет тризна,

      Какого чёрта, ложась в постель,

      Грехи вы прокляли всей отчизны.

      Читая эти ваши стихи

      Я плачу и от радости млею,

      Россия, а впереди ни зги,

      Несу цветы вам я к юбилею.

      Слушая «трагическое действие» Сергея Ахунова по кантате И.С. Баха (BWV 106)[1]

      Концертный сбор был яркий, шумный,

      С «Чайковским» залом встрече рад,

      Незнанный мной Сергей Ахунов

      Назвал по Баху текст кантат.

      Сияла музыка свеченьем

      Взапал, то склонна замереть,

      Нас направляя к приключеньям

      В страну, где сутью жизнь и смерть.

      Я вновь склонюсь к молитвам Баха,

      Их не познаешь смысл вовек,

      Но в темень исчезали страхи,

      Что обречён так человек.

      Уйти из жизни без печали,

      Покойно думая о том,

      Когда настанет час прощальный,

      Смерть для него лишь будет сном.

      Недолги годы человечьи,

      С рожденья ты готов признать,

      Но эта истина извечна:

      Что «Gottes Zeit ist allerbeste Zeit».

      Нет

      Ты позвонила, мол, нет сближенья,

      И надо выяснить жизни нить,

      Я не хотел, но от нетерпенья

      Взлетел, чтоб наши дела смирить.

      Я сомневался во всём недаром,

      Ведь в этот день ты меня ждала,

      И похмелялся «Солнцедаром»,

      Отель «Рахманинов», день, жара.

      Мы были вместе, но все-тки розно,

      Песчаный пляж холодком пылил,

      И было ясно, что невозможно

      Всё вспомнить, годы с тобой забыв,

      Все те ж пять дней, вроде, близость рядом,

      Я не касался тебя ничем,

      А там, в том парке и за оградой

      Бродила молча прощанья тень.

      Всю ночь скорбели о том вороны,

      Тянули долгую канитель,

      Я вспоминал наши дни в Вероне,

      Для нас остывшую в ночь постель.

      А дале всё неизбежно мучит,

      Тоской, кручиной, что каждый день,

      Но повторяю, на всякий случай,

      Запомнить этот прощальный день.

      Крестики-нолики

      Может это лишь бред алкоголика,

      Может боль, что волчком в виске,

      Где за столиком крестиком-ноликом

      Расставания знак на песке.

      Знак простой, так отличен от сложного,

      Оберег заклинания бед,

      За продление невозможное

      Всех пятидесяти прожитых лет.

      И решеньем, пришедшим заранее,

      Выносила ты свой приговор,

      Было это в отеле «Рахманинов»,

      Средь бесстыдно раскинутых гор.

      Обжигала волна своенравная,

      И песок обнажался тугой,

      После пляжа к отелю направились

      В этот вечер от сосен хмельной.

      Там, где розы и лилии душлые,

      И природа, как сказочный сон,

      Ты сидела, ко мне равнодушная,

      Час с подругой болтав в телефон.

      И в обиде на то невнимание,

      Ну не смог твой поступок понять,

      Я ушёл, прекращая свидание,

      Чтоб с отчаянья подушку обнять.

      Были слёзы, холодные проводы

      И упрёки с обеих сторон,

      И печально зависла на проводе

      Грусть, под карканье чёрных ворон.

      Что ж другому вы спутницей станете,

      В те места, может быть, не вернусь,

      Но останется накрепко в памяти

      Крым, Верона, «Рахманинов», грусть.

      В парке Малевича

      В субботний день со всем честным народом,

      Традиции чтоб наши не забыть,

      Собрались мы, уж не были три года,

      Немчиновки

1

Gottes Zeit ist die allerbeste Zeit (Божья пора – лучшая пора, BWV 106) также известна как Actus tragicus – духовная кантата Иоганна Себастьяна Баха, написанная в 1707 году в Мюльхаузене.