Кляксы и пятна. Евгений Айдин

хрипло оживился Беломор. – Я вас внимательно…

      – Сам я из Москвы. Мой местный друг – меломан. Празднует день рождения предприятия. Хочу подарить ему вас.

      – Подробнее?..

      Геннадий расправил плечи:

      – Так и слышу: «Группа „LastРаунд“. Сегодня только для „ДонХимчистки“».

      Стасик снова поник.

      – Мы не играем корпоративы, – говорит. – Никакой попсы. У нас строго свой материал.

      – И прекрасно, – заверил Геннадий. – Предоплата в размере десяти штук русских рупий. Всего по десять каждому. Сопутствующие траты отдельно, разумеется.

      – Чирик на рыло? – уточнил гитарист. – Согласны!

      Из ниоткуда образовался алкоголь всех ценовых категорий. К тому же, в радиусе четырех метров фигурировала плитка гашиша размером с томик «Страха и ненависти в Лас-Вегасе». Становилось тревожно…

      Рядом присела Вика. Приняла немного растерянный вид.

      – Ты задумывался о том, – говорит, – что женщины правят мужчинами, становясь перед ними на колени?

      Я задумался: «Какую глупость она еще скажет?»

      – Не понял, – соврал я.

      – Дурачок, – улыбается Вика.

      – Есть конечно, одна догадка…

      И вот, венец уходящего дня – эротическое приключение в тесной кабинке туалета. Что-то вроде бесплатного приза за факт участия в конкурсе пороков.

      Придерживая стены, я закрыл глаза и представил ушедшую жену, чтобы все закончилось быстрее…

      Мой гитарист, оставшись без присмотра, успевает тем временем нажраться до мании преследования, галлюцинаций и хулы без адресата.

      – Э вы, все, бла наху итите, – мычал Стасик.

      – Что ты сказал? – обиделся какой-то здоровяк.

      Я успел вмешаться…

      – Говорит, что вы все благоухаете. Мой друг похвалил духи твоей женщины, сбавляй тон, – тут я выдержал паузу. – Это приличное общество!

* * *

      Кульминация первого мюзикла возвращает нас в изначальные декорации скромной квартирки с видом на террикон: устоявшийся запах сигарет, карандашные рисунки, муха по имени Джанис кружит над остатками ужина, невидимый Клэптон звучит из колонок.

      Проснувшись ранним утром, я долго не мог остановить движущуюся комнату. Вика спала рядом, полиритмично посапывая. На подушке виднелись следы косметики.

      Помню, солнечный луч просочился между занавесок и, словно подшучивая, коснулся ее упругого зада. Однако проявлять активность в отношении голой девушки не было сил.

      Раздался пронзительный телефонный звонок. Умиротворение сонной комнаты рассыпалось, как карточный домик. Экран светился бородатой физиономией Беломора. Я вздохнул:

      – What is happened?

      – Куртка не моя, малой… Я ни черта не помню… Какой-то бычий хрен с утра звонит… А главное – мычит, сука, с наездом…

      Путем цепких умозаключений, проверки на выдержку и эмоциональной гимнастики мы восстановили события.

      Прошедшим вечером мой гитарист, балансируя