Фабрика романов в Париже. Дирк Хуземан

только медленно. Кроме того, ему придется остаться здесь на какое-то время. Минимум на три месяца.

      Александр догадывался, что за этим последует.

      – Разумеется, вам нужно заплатить за его пребывание у нас, – сказал доктор.

      – А если я не могу? – спросила графиня.

      – Тогда мы будем вынуждены принять быстрое решение и выписать его как можно скорее, – туманно сказал врач.

      – Быстрое решение? – уточнила женщина.

      Александр знал, что имеет в виду Лассайи. Раненому отрежут ноги. Затем его оставят в госпитале еще на несколько дней, пока не пройдет угроза воспаления. После его выпишут с наилучшими пожеланиями и костылями какого-нибудь покойного ветерана наполеоновских войн. В Париже хватало людей, изувеченные тела которых рассказывали эту историю снова и снова.

      – Сколько? – спросил Александр, прежде чем доктор успел сказать об ампутации.

      Сумма, которую назвал Лассайи, была не слишком высокой за три месяца лечения в больнице. А тем более за здоровье человека. Однако для увядшего кошелька Александра она была немалой. Но он не был бы Дюма, всадником лошади по кличке Фантазия, если бы не сумел убедить простого врача разрешить ему отдать деньги позже.

      – Мадам, – сказал Александр, – прошу вас, позвольте мне заплатить эту незначительную сумму. Вы сегодня и так многого лишились. – Обращаясь к врачу, он продолжил: – Пришлите мне счет. Александр Дюма, писатель, шато Монте-Кристо в Сен-Жермен- ан-Ле, рядом с павильоном Генриха IV. Вы же знаете: замок, где родился король-солнце.

      Казалось, доктор на секунду задумался. Затем он сказал:

      – Как правило, счет оплачивается сразу же.

      Александр громко рассмеялся.

      – Вы полагаете, что я ношу с собой сумму, которая покроет расходы на трехмесячное пребывание в вашем госпитале? Несомненно, я кутила и не скуплюсь на самое дорогое шампанское в лучших ложах театра. Но от кошелька такого размера у меня порвались бы карманы, а пузо стало бы необъятным. – Он похлопал себя по широким бедрам. – И какая красавица тогда бы пожелала показать мне свои подвязки!

      – Вы и вправду Дюма? – спросил доктор Лассайи. – Автор «Трех мушкетеров»?

      – Собственной персоной, – вырвалось у Александра.

      Писатель привык к восхищению. И тем не менее наслаждался им как хорошим вином, где бы и когда бы ему ни подавали чашу.

      – Имени почтеннее и не найти. Ваши работы полны дерзких идей и грубых ошибок. Ваши «Записки врача» – настоящее безобразие! Молюсь, чтобы ни один человек никогда не попал в руки такого медика.

      Александр почувствовал, как к щекам приливает жар.

      – Я знаю, – продолжил доктор. – В Париже ваши книги очень известны. Но еще известнее сейчас ваши долги. Поэтому я предлагаю вам внести залог. Тогда я распоряжусь, чтобы вам отправили счет только в конце лечения.

      Залог! Чего хочет от него этот деловой месье? Перед ним ведь сам Дюма! Вся Франция смеялась или плакала, стоило ему только пожелать.

      Александр порылся в карманах.