Занозы. СОНИЧ МАТИК

достала с антресолей коробку, прихваченную как-то на фабрике, и аккуратно в две стопки уложила дневники в обратном хронологическом порядке. Всё! Короткий путь отрезан. Теперь придется читать с начала.

      Вечер намечался душевный. Несмотря на то, что я чертовски устала ― не физически, скорее психологически вымоталась ― «встречу» с настоящим Зосей Палычем откладывать не хотелось.

      Время ― пить чай. Солнце ушло на другую сторону дома и балкон стал приятным кабинетом. Потянул прохладный ветерок. В тени очухались от зноя и раскричались городские птицы.

      Под откидным столиком я разместила коробку. Принесла две чашки на блюдцах, две стопочки и заныканную еще с восьмого марта бутылку мартини. Для приличия принесла кусок сыра из пустого холодильника. На кухне щелкнул чайник. Через пять минут я была готова встречать гостя. От двух чашек длинной ниточкой тянулся в полуденное бело-голубое небо ароматный пар.

      Вторая глава. Не разлучит

      ― Присаживайтесь, Назарет Павлович! Меня зовут Ириада Олеговна. Будем знакомы! ― сказала невидимому другу и нащупала под столом крайнюю тетрадь.

      В ней записи начинались с двадцать третьего декабря прошлого года. А последняя ― шестнадцатого июля, в прошлый четверг. Видимо, перед самой госпитализацией. Интересно, что это последняя страница тетради. Рассчитано точно ― сорок восемь листов, исписанных каракулями.

      Я бы никогда не подумала, что у человека, так ясно выражающего свои мысли в текстах, такой сложно читаемый почерк!

      «Будем последовательны, ― увещевала я свое любопытство, меняя тетрадь на первую с другой стороны пачки. ― Думаю, последнего года для знакомства будет вполне достаточно».

      9 июля

      «Здравствуй, дорогой дневник!»

      Так когда-то начинала свои записи девочка Лора из книги по модному триллеру Линча. Тогда я и понял, что люди пишут дневники не только для того, чтобы их издавать в толстой обложке с золотым тиснением. А просто так, чтобы не лопнула голова. Да! Так запросто начинаю тетрадь, не дождавшись первого января или понедельника. Потому что это тоже не важно для головы, которая без дневника может лопнуть. Как тогда работать? Сложно работать без головы, сложно работать, когда там каша ― такая привычная, слабо дифференцируемая, которая переливается из пустого в порожнее.

      Кажется, что эффективность и рациональность вообще не про меня.

      Написал рассказ на конкурс.

      Ни ответа, ни привета. Хотел написать еще один, но затупил и плюнул. Может, позже…

      Ничего не жду, просто уверен, что сделал правильно».

      Знакомая история. Я с такой кашей пять дней в неделю хожу! Особенно, если в голове вертится навязчивая идея, а сесть за работу нет возможности…

      13 июля

      «Вчера пришло письмо из издательства. Неожиданное, но долгожданное. Как раз накануне перечитывал переписку ещё апрельскую. Редакторка писала что-то вроде «до конца года мы