Рыцарь, красавица, чудовище, шут. Съешь сердце – получишь любовь. Стелла Фракта

на пол, с заведенными за спину руками. Агент Серрет сидел у него на закорках, хитрым образом зажимая коленями запястья, не давая двигаться, белая маска валялась в стороне, рядом с пистолетом и пакетами денег.

      – ФБР! – громко и четко произнес юноша, доставая из-за пазухи документы, поднимая их над головой. – Все закончилось, все под контролем, можете подниматься с пола, полиция едет, зверь уже не опасен.

      В подтверждение своих слов он впечатал поднятую физиономию преступника обратно в пол, хлопая того по затылку.

      Покупатели магазина оживились, отовсюду послышался гам, тут же начались стенания и запоздалые истерики. Будто издалека, из параллельной вселенной, доносился приближающийся вой полицейских сирен.

      Когда Вильгельмина, бледная, с выпученными глазами, подошла к агенту Серрету, сидящему на полу поверх трясущегося в яростных конвульсиях тела, в кармане зеленой куртки лесной хищной куницы ожил телефон.

      – Серрет! – ответил тот, оборачиваясь на Вильгельмину Густавссон, сначала торжествующе улыбаясь оттого, что поймал добычу, но затем резко меняясь в лице, от сообщения, произнесенного голосом начальника в трубке. – Джек, я скоро буду. Четверть часа, примерно. Да, да, у доктора Гаштольда. Нет, я уже почти освободился.

      Взгляд его невольно скользил по фигуре молодой золотоволосой женщины, от осенних туфель, идеально отутюженных стрелок брюк, вверх по поле расстегнутого пальто.

      – Вот сукин сын!

      Аллекс убрал телефон в карман, от досады аж подпрыгнул на грабителе.

      – Сам сукин сын! – сдавленно отозвался тот.

      – Да не ты!

      Вильгельмина смотрела на агента Серрета, тот, наконец, сообразил, что нельзя просто так таращиться.

      – Добрый день, мисс Густавссон, – улыбнулся он.

      Грустно улыбнулся. Вильгельмина была готова поспорить, произошло что-то нехорошее, и ему об этом только что сообщили.

      – Добрый день, агент Серрет, – отозвалась Вильгельмина. – Спасибо.

      Она вложила в интонацию голоса все, что не смогла описать словами. В груди был ком ужаса, неверия, гнева – от непонятной глупости и бессмысленной бравады – и одновременного восхищения.

      – Пустяки, – хохотнул он. – Он безобидный. Он даже стрелять не умеет.

      На брань лежащего ничком грабителя никто не обратил внимания, в суете продавцы помогали покупателям прийти в себя, в распахнутые створки вошли двое полицейских.

      Агент Серрет объяснил произошедшее, передал им уже не сопротивляющееся тело. Оказалось, пистолет у преступника был не настоящий – а лесная куница это как-то просекла… На крыльце уже маячила фигура водителя, обеспокоенного произошедшим, пора было возвращаться, но Вильгельмина не могла сдвинуться с места, она не могла уйти, от любопытства и азарта, от несвойственного ей возбуждения и трепета было невозможно вот так просто отказаться.

      Работник торгового зала, тот самый, с которым Вильгельмина переглядывалась между