Не буди Лешего. Юрге Китон

уху приблизил.

      – Девка какая-то меня кличет. Просит помощи, называет Батюшкой.

      – Какая ещё девица?

      – Ну чьего молодца утопили, видать.

      – А…

      – Пить то будем? Фляги половина ещё!

      – Спасать разве не пойдём? Обратилась честь по чести.

      – Нам только пьяным кого-то спасать. В прошлый раз чуть Баюна не женили на моей Кикиморе. Ты, Леший, сватом был.

      Может, с тех пор Баюнка злобу на меня затаил? А зачем тогда жизнь спасает? Непонятно.

      – Ну если ж Кикимора до сих пор с тобой живет, стало быть, не сосватали.

      – Сорвался план! – Водяной в сердцах шлёпнул по воде перепончатой лапой. – Да Баюн сильно сопротивлялся!

      – Воду он не любит. Или баб вредных…

      – Будь у меня жена добрая, разве бы я пил?

      – Так женись на Кикиморе, может, она подобреет?

      – Леший, ты когда сам научишься брагу ставить? – вдруг спросил водяной. Про Кикимору, видать, говорить не в мочь ему.

      – А зачем? – не понял я.

      – А как все людишки изведутся? Мало ли какой мор у них случится? А как мы жить будем-то! Без браги? Живой водой печень в один миг убьём! Научись, Леший, друг, а?

      – А почто я?

      – Ну а кто в лесу все травинки былинки знает? Неужто бражку не сообразишь?

      – Из чего её настаивать-то?

      Пескарик запищал пуще прежнего.

      – Да помолчи ты, рыбина! – Водяной пришикнул. – Не разумеешь? Важные разговоры разговариваем!

      – Ну ка, спроси, чего надо ему?

      – Да девка та всё просит моей помощи. И честь по чести называет Владыкой речным, кличет Батюшкой.

      – А девку как ту звать?

      Нехорошее проснулись предчувствие.

      – Да сам только что сказал – человеков тебе не жалко!

      – Как звать девку, спрашиваю?

      – Ну-ка, пескарик… – поймал рыбку Водяной. – Как девку ту звать? Как? Ага… Рада дочь Радимира и Зоряны.

      Рада? Бедовая, так ей дома и не сидится.

      – А парень кто? Не Родька ли, Велимира сын?

      – Про парня на знаю, но девка просит за суженого.

      Он, значит. Вук, его волк белый, загрустит. Не заболел бы. Да и девку жаль.

      Смешная она.

      – А ну-ка, Водяной, поехали умишко на место ставить твоей Кикиморе.

      – Ты чего! На допили же!

      – Позже допьём.

      – Дак я допью! – Лешак предложил. Сам уже пьян вдребезги.

      – Не тащить бы тебя, так с собой бы взяли. Водяной, много осталось там?

      – Так пол фляги ещё! А если выжрет всё?

      – Да что я один пить буду – одному и не в радость, – прохрюкал Лешак.

      Тоже дело.

      – Быстро вертайтесь! – а сам к фляге лапы тянет, точно рылом туда нырнет.

      – Друже Леший, по воде сильно далече! Река крюк делает, давай по земле? – Водяной мне предлагает.

      – Друже скотина ты водная, ты же весишь как три борова, как я тебя на себе поволоку?

      – Друже Лешака окаянная! Не ты бы, сидели, пили бы, как порядочная нежить!

      – Друже жаба водяная… – осенило меня. – Быстро обращайся в жабу, да так и