Александровские Кадеты. Смута. Том 1. Ник Перумов

Ивановна. А что, неужели я так плохо выгляжу, что ко мне надо обращаться словно к старухе?

      – Нет, нет, что вы, нет! – смешался комиссар. – Положено так… простите… Значит, садитесь, садитесь, сюда, в кабину… Мы тут в бывшем участке, здесь недалеко…

      Ирина Ивановна Шульц едва заметно улыбнулась и поставила ботик на подножку автомотора.

      – Значит, Ирина Ивановна, вы – учительница?

      – Да.

      Жадов обмакнул перо, старательно вывел что-то на бланке. Бланк был уже новым, без императорского орла. Вернее, орёл-то имелся, но выглядел он больше как ощипанная курица. Ни корон, ни державы, ни скипетра…

      Комиссар перехватил её взгляд.

      – Да-да, эмблема уже новая. Это эти, временные, так их, простите, и разэтак. Придумали… управились быстро… да только разве ж трудовому народу орлы всякие нужны? Нет, не нужны, Ирина Ивановна, никак не нужны…

      Скверное перо скрипело, словно пыточный инструмент. В бывшем кабинете начальника полицейского участка был относительный порядок, от разгрома он уцелел. Только исчез со стены портрет государя, остался тёмный прямоугольник, словно призрак.

      – Род занятий… у-чи-тель-ни-ца, – старательно выводил меж тем Жадов.

      – Писаря б позвали, гражданин комиссар.

      – Нет у нас писарей, всё сами. Незачем бойцов отвлекать… да и пишут они, между нами… курица лапой и то лучше справится. А старые кадры все попрятались, разбежались, боятся гнева народных масс, гады!

      Ирина Ивановна слегка кивнула.

      – Конечно. Они и должны бояться.

      – Революция карает лишь тех, кто запятнал себя преступлениями против рабочего класса и беднейшего крестьянства! За кем не числится никаких злодеяний, могут ничего не бояться, – пылко и убеждённо бросил комиссар. – Значит, учительница… Место работы?

      – Александровский кадетский корпус, – спокойно ответила госпожа Шульц.

      Жадов поднял бровь. Перо так и замерло в его руке, не достигнув чернильницы.

      – Вы? В кадетском корпусе?

      – Да. Зачем мне вам лгать, тем более что мою ложь было бы очень легко разоблачить?

      – О да! – Жадов тут же расправил плечи. – Разоблачить – это мы можем!

      – Ну вот. Поэтому я и говорю как есть. – Она пожала плечами. – Я преподаю… то есть преподавала русскую словесность. Вы находите это странным, гражданин комиссар?

      – Признаться, да. Как-то не встречал раньше женщин-учительниц в мужских классах. Как же вы там оказались?

      – Мне нужна была работа, а в корпусе открылась срочная вакансия по тяжёлой болезни прежнего наставника. Другой только что вышел в отставку; быстро заполнить место не удалось, и моё прошение удовлетворили. Военное ведомство неплохо платило, а у меня на иждивении старики-родители и двое младших братьев.

      – Понятно… это там вы так выучились стрелять?

      – Да. В корпусе имелись толковые наставники.

      – Толковые наставники? Поди, муж ваш?

      Ирина Ивановна Шульц ответила ровным, спокойным и холодным голосом:

      – Я