Я хочу услышать жизнь. Мурасакибара Круспе

об угол стола.

      В коридоре тишина. Все заняты.

      – Да?

      – Можешь прямо сейчас прийти? – голос тихий, от чего сердце мое начало сжиматься. Сглатываю ком.

      – Что-то случилось?

      – Мне плохо, скорую вызвала, но хочу… хочу, чтобы ты… была рядом.

      Я понимаю, что времени бегать отпрашиваться у Татьянки нет, а биолог отпустить может, разумеется, если я на следующий урок отвечу, как следует.

      Влетаю в класс обратно.

      – Извините, пожалуйся, можно мне уйти, – мой голос дрожит, как и коленки и руки. Еще немного и сердце остановится у меня. Так плохо мне не было никогда, почти.

      – Хорошо, на следующий урок приготовишь развернутый ответ и проведешь по данной теме урок.

      – Спасибо!

      Быстро складываю вещи, как вдруг появляется то, о чем я упоминала пару секунд назад. Как говориться «вспомнишь говно оно и появится». В кабинет входит классная руководительница и первое, что произносит она, обращено мне:

      – И куда это ты собралась? Урок идет.

      – Мне надо срочно домой, мне отпустили.

      Пройти мне не дают.

      – Закончится урок – пойдешь куда захочешь.

      – Я не могу! – стараюсь сдерживать себя, скандал мне сейчас ни к чему.

      – Что значит «не могу»? У тебя урок и должна его отсидеть, как положено!

      Понимаю, что ссориться с этой женщиной себе дороже. Да и припомнит она, потом мне это и будет потыкать. А есть смысл все это терпеть? Лучше сейчас дать ей отпор и жить себе спокойно. Если конечно получится.

      Нет, у меня времени спорить.

      – Да, почему вы понять ничего не можете? Моей бабушке плохо! Я должна быть рядом с ней, плевала я на школу, когда близкому плохо! Просто отвалите, в кишках сидите уже!

      Сказать, что она не офигела от моих слов – ничего не сказать, да и класс тоже по открывал рты.

      Плевать мне на них.

      Отталкиваю классную и убегаю прочь. Я должна успеть пока не поздно. Время есть. Все будет хорошо.

      Я бегу быстро, так, как никогда еще не бегала, вытирая слезы. Ничего не случится, но сердце стало сжиматься. Так сильно, как не сжималось раньше. Думать о плохом нельзя. Стоит думать о хорошем.

      Подбегаю к дому. Карета скоро уже стоит у моего подъезда. Дверь подъезда открыта. Забегаю и быстро поднимаюсь на нужный этаж, лифт слишком медленный, не успею. Лучше долго приводить в порядок дыхание, чем не успеть.

      Слышатся голоса. Слышится, как незнакомец говорит с соседкой. Ее голос я узнаю, а вот другие нет.

      – Мирочка, – поприветствовала меня женщина, – хорошо, что пришла.

      – Как бабуля? – женщина посмотрела слегка озлобленным взглядом, она не любила, когда приветствие игнорируют.

      К черту приветствие. К черту все. Меня волнует только бабушка.

      – Нужно везти в больницу. Взрослых нет?

      – Только я.

      Мужчина лишь тяжело вздохнул.

      ***

      Дни проходили медленно, все это время я сидела у палаты. В реанимацию меня не пустят. Я перестала соображать,