Я хочу услышать жизнь. Мурасакибара Круспе

Расскажи о своих жалобах.

      Не сразу разбираю кривой почерк мужчины.

      – Если вы хотите поиздеваться, у вас хорошо получается, но шутка уже не смешная, – начала говорить я через боль в горле, можно было бы предположить, что у меня ангина или еще что-то, но я не слышу собственного голоса, – не знаю, как вы делаете абсолютную тишину, но… это слишком жестокая шутка. Скажите, вам за это заплатили, да? Только, знаете, из вас хреновый актер, да и вообще из врачей хреновые актеры получаются.

      Посмотрев на меня, как на дурочку, он принялся вновь что-то писать, только уже дольше, будто думает, что сказать, а может и придумать.

      Не в моих правилах пугать своих пациентов, даже если там все так плохо. Лучше сказать праву, причинив боль, нежели соврать, но отгородить человека от боли. Это не профессионально, так поступают только убитые врачи. Поэтому, тебе придется поверить в то, что я сейчас скажу. Ты поступила в больницу около месяца назад, без сознания, с переломами и сотрясением мозга. Тебе уже делали операцию. Только мы не учли одного, да и поздно заметили это. Причина, по которой ты не слышишь – твой мозг очень серьезно пострадал.

      Спокойно дочитать я не смогла слезы начали вырываться. Я не могу их сдерживать.

      Да быть такого не может. Это вранье…

      – Еще раз повторить? Это не смешная шутка! – чувствую, как напрягаются голосовые связки, но уши все еще не могут услышать.

      Как бы я не старалась крикнуть на него, совсем ничего, только горло деру своим криком.

      Была бы у меня возможность, встала бы и врезала этому клоуну, но боль приковала меня к постели, провода, словно цепи, удерживают меня.

      Он лишь качает головой.

      И только в этот миг понимаю, он не лжет.

      Все, что было сказано, оказалось правдой.

      А что дальше? Что делать потом, когда меня выпишут? Я не смогу закончить учебу, не смогу идти работать. И как быть? Кому нужна калека? Правильно, никому.

      Сон стал единственным, что меня успокаивало. Я старалась не просыпаться, но чувство жажды не давало мне покоя.

      Неделю переваривала те самые слова, а потом еще одну неделю пыталась с этим смириться, что у меня не получилось совсем.

      Когда приходили медсестры или врач, я делала вид, что спала, но меня будили. Не знаю зачем, но для того, чтобы я вспомнила о своей глухоте, точно. Я злилась. Это было видно только по моим глазам, девушки пугались, а доктор все прекрасно понимал и старался не беспокоить меня, а дать спокойно смириться с тем, что я теперь не я.

      Даже странно звучит «я теперь не я»

      С каждым днем мне казалось, что силы покидают меня и мне осталось совсем немного. Сил хватало лишь на сердцебиение, дыхание и то, чтобы мыслить, рассуждать о жизни. Но я бы это назвала по-другому  – существование. Жалкое существование.

      Не страшно, если ты теперь совсем один.

      Не страшно, когда тебя предают.

      Не страшно, если твоя жизнь перевернулась.

      Наверное, страшно становится, когда ты теряешь себя.

      Это такое ужасное, отвратительное чувство, когда тебя ничего не интересует,