Все приключения мушкетеров. Александр Дюма

за мое больное плечо; а ты за что, Портос?

      Атос заметил, как промелькнула легкая улыбка на губах Гасконца.

      – Мы поспорили о туалете, сказал молодой человек.

      – А ты, Арамис? спросил Атос.

      – Я дерусь за богословие, отвечал Арамис, делая знак д’Артаньяну, чтоб он не говорил о причине дуэли.

      Атос вторично заметил улыбку на губах Д’Артаньяна.

      – В самом деле? сказал Атос.

      – Да, мы не согласны в смысле одной Фразы из св. Августина, сказал Гасконец.

      – Это решительно умный человек, прошептал Атос.

      – Теперь, когда вы собрались, господа, сказал д’Артаньян, – позвольте мне извиниться перед вами.

      При слове «извиниться» Атос нахмурился, презрительная улыбка мелькнула на губах Портоса, и отрицательный знак головою был ответом Арамиса.

      – Вы меня не понимаете, господа, сказал подняв голову д’Артаньян… В это время лучи солнца, падая на его голову, освещали тонкие и смелые черты его лица: – я прошу вашего извинения в таком случае, если не успею расквитаться со всеми вами, потому что г. Атос имеет право убить меня первый, что значительно уменьшает цену моего долга вам, г. Портос, а вам, г. Арамис, почти уничтожается. Теперь повторяю мое извинение, но только в этом – и к делу.

      При этих словах, с величайшею ловкостью, д’Артаньян вынул шпагу. Кровь прилила к голове д’Артаньяна, и в эту минуту он готов был обнажить шпагу против всех мушкетеров королевства, как обнажил ее теперь против Атоса, Портоса и Арамиса.

      Было четверть первого. Солнце было в зените, и место, избранное для сцены дуэли, было вполне открыто для действия лучей его.

      – Очень жарко, сказал Атос, вынимая в свою очередь шпагу; – а я все-таки не могу снять камзола, потому что сейчас чувствовал, что из раны моей лила кровь, и не желаю беспокоить господина д’Артаньяна видом крови, которую не он мне пустил.

      – Это правда, сказал д’Артаньян: – кем бы ни была пущена ваша кровь, уверяю вас что я всегда с сожалением увидел бы кровь такого храброго дворянина; я буду также драться в камзоле как и вы.

      – Довольно, сказал Портос, – довольно любезностей, подумайте, что мы ждем очереди.

      – Говорите за себя одного, Портос, когда вам вздумается говорить подобные непристойности, сказал Арамис, – что касается до меня, я нахожу, что все, что говорят, эти господа очень хорошо и вполне достойно дворянина.

      – Угодно вам начать? сказал Атос, становясь на место.

      – Я ожидаю ваших приказаний, сказал д’Артаньян, скрещивая шпаги.

      Но едва раздался звук рапир, как отряд гвардии кардинала под предводительством Жюссака показался на углу монастыря.

      – Гвардейцы кардинала! закричали вдруг Портос и Арамис. – Шпаги в ножны, господа, шпаги в ножны!

      Но было уже поздно. Сражавшихся видели в положении, не допускавшем сомнений в их намерениях.

      – Ей! кричал Жюссак, приближаясь к ним и подзывая своих солдат, – мушкетеры, вы деретесь! А на что же указы!

      – Вы очень великодушны, господа гвардейцы, сказал Атос с злобою, потому что Жюссак был одним из нападавших третьего дня. – Если бы мы видели, что