Севастополист. Георгий Панкратов

задача непростая, – скептически ответил я.

      Никита кивнул.

      – Эм-м… Но это не точно. Куда сложнее окажется ваша задача, – продолжил он, – если вы уйдете из «Связи», так и не получив вотзефак.

      – Вообще-то, мы до сих пор друзья, – сказал вдруг Инкерман, пока мы все раздумывали над странным словом.

      – Попав в Башню, вы получили миссию. – «Фиолетовый» словно не обратил внимания на его слова. – Но каждый пройдет ее по-своему или не пройдет вовсе. Не каждый из вас севастополист, но каждый отныне житель огромной Башни. В каком бы отдаленном уголке вы ни находились, вотзефак поможет узнать, как дела у другого, поделиться информацией и даже договориться о встрече… Когда вы здесь освоитесь, конечно. – Он улыбнулся.

      – Что вы имеете в виду… вот это слово.

      – Вотзефак? – с наслаждением произнес Никита.

      – Да, вот этот вотзефак, квадратная коробка. Как она поможет нам общаться? Это же какой-то бред.

      – Бред, – согласился фиолетовый. – Наверное, как и то, что едет колесо… а на нем человек, и он не падает. Это кажется невероятным, да? – Я вспомнил слова Луча, хранителя ламп, и поморщился: неужели здесь все работает на небосмотрах севастопольцев, этой чистой энергии, идущей из глубины душ?

      – Здесь все кажется невероятным, – глухим голосом ответила Керчь.

      – Лишь потому, что вы еще не привыкли, – беззаботно рассмеялся парнишка. – Башня – это безграничная свобода. И оценить все ее прелести можно, лишь приняв эту свободу, впустив ее в себя. – Он прижал руку к сердцу, как раз в том месте, где был несуразный рисунок. Это рассмешило меня, но Никита не обратил внимания.

      – Вот как вы встречались внизу? – спросил он. Я пожал плечами:

      – Инкерман заходил за мной, ну, или я. Когда как. И вместе заезжали за девчонками.

      Фиолетовый кивнул сочувственно, но я уже понимал, что никаких эмоций он на самом деле не испытывает; выполняет свою роль – стоит говорит… В который раз в своей жизни он все это делал? Кем он был за пределами этой роли, был ли он вообще за ее пределами? И мы, и наши судьбы, и наши миссии были ему так же фиолетовы, как эти вотзефаки.

      – А теперь представьте, что вам надо зайти друг за другом здесь, в Башне? Разойдитесь в разные стороны, поверните за пару углов. Вы больше не найдете друг друга, не встретите. Я гарантирую это! И вам останется лишь одно. – Парнишка округлил глаза и сделал «страшное» лицо. – Вотзефак? Вотзефак! Вотзефа-а-ак! – Он сложил ладони трубочкой и приложил к губам.

      Я хотел было одернуть его – слишком уж увлекся парнишка кривляниями, – но меня перебила Евпатория.

      – Смотри, здесь все очень понятно, – деловито начала она. В одной руке девушка держала лампу-«сердце», а другой ловко манипулировала, проводя пальцами по блестящей поверхности странного устройства и нажимая на нее. – Вот на этом экранчике – мы. Нажимаешь сюда-а…

      – Как я могу быть на каком-то экранчике? – удивился я. – Ведь я здесь.

      Никита расхохотался, впрочем, беззлобно.

      – Вы