Сказки и легенды. Редьярд Джозеф Киплинг

явился Пес с палкой в зубах, положил ее и сказал:

      – Верблюд, о верблюд, носи поноску, как делаем мы, собаки.

      – Гррб, – ответил Верблюд.

      И Пес ушел и рассказал об этом Человеку.

      После к Верблюду приблизился Бык с ярмом на шее и сказал:

      – Верблюд, о верблюд, иди и паши, как делаем мы, быки.

      – Гррб, – ответил Верблюд.

      И Бык ушел и рассказал об этом Человеку.

      В конце дня Человек собрал Коня, Пса и Быка и сказал:

      – Трое, о Трое, мир у нас совсем новый, с иголочки, и в нем еще столько дел. Мне очень вас жаль, но то создание в пустыне не может работать, иначе оно уже пришло бы сюда. Поэтому я оставлю его в покое, а вам придется работать вдвое больше – и за себя, и за него.

      Трое ужасно разозлились и устроили на краю пустыни (в мире совсем новом, с иголочки) совещание, «индабу», «панчаят» и «пау-вау».

      Тут подошел Верблюд, жуя молочай самым возмутительным ленивым образом, посмеялся над ними, сказал:

      – Гррб! – и удалился.

      Вскоре появился джинн, Повелитель Всех Пустынь – он мчался, закутавшись в облако пыли (джинны всегда путешествуют именно так, потому что так работает их магия), и остановился, чтобы поболтать с Тремя.

      – О джинн, Повелитель Всех Пустынь, – сказал Конь, – разве это справедливо, когда в мире совсем новом, с иголочки, кто-то бездельничает?

      – Конечно, несправедливо, – ответил джинн.

      – Так вот – посреди твоей Унылой Пустыни есть существо (такое же унылое, как сама пустыня) с длинной шеей и длинными ногами, и оно ничегошеньки не делает с утра понедельника. Оно не хочет бегать рысью.

      – Фью! – свистнул джинн. – Это мой верблюд, клянусь всем золотом Аравии! А что он сказал? Почему он не хочет работать?

      – Он говорит: «Гррб», – сказал Пес. – И отказывается носить поноску.

      – А еще что-нибудь он говорит?

      – Только «гррб» – и отказывается пахать, – сообщил Бык.

      – Очень хорошо, – ответил джинн. – Если вы будете так любезны подождать минутку, я покажу ему «гррб».

      Джинн завернулся в свой пылевой плащ, помчался по пустыне и обнаружил Верблюда, который бездельничал самым возмутительным образом, глядя на свое отражение в луже.

      – Мой длинноногий и ленивый друг, – сказал джинн, – почему мне говорят, что ты не работаешь, когда мир совсем новый, с иголочки, и в нем еще столько дел?

      – Гррб! – ответил Верблюд.

      Джинн сел, подпер подбородок рукой и начал обдумывать Великое Волшебство, а Верблюд тем временем продолжал любоваться на свое отражение.

      – Трое выполняют лишнюю работу с утра понедельника, и все из-за твоего возмутительного безделья, – сообщил джинн и продолжал размышлять о волшебстве, подперев подбородок рукой.

      – Гррб! – сказал Верблюд.

      – На твоем месте я бы этого больше не говорил, – заметил джинн. – Ты и так слишком часто повторял это слово. Притворщик, я хочу, чтобы ты трудился.

      Тут Верблюд снова фыркнул:

      – Гррб!

      Но как только он это выговорил, он понял, что его спина, которой он так гордился, начала раздуваться – и все раздувалась и раздувалась, пока не превратилась