Кабинет доктора Ленга. Линкольн Чайлд

о вновь прибывших, одной освобожденной по окончании срока, а также умерших от тифа и вывезенных на катафалке… и еще две пометки «ОТПРАВЛЕНА В ЛЕЧЕБНИЦУ ДЛЯ ТЩАТЕЛЬНОГО УХОДА». В последней записи говорилось о Мэри. Дата – понедельник, 26 ноября. Вчера. Ниже стояла подпись: «Е. Ленг». Чернила еще блестели.

      «Вчера». Констанс пошатнулась и взмахнула рукой, в которой держала стилет.

      – Делайте что хотите. Я готова к встрече с Ним, когда придет время, – сказала женщина, приняв этот жест за выпад, и посмотрела на нее с нескрываемым презрением.

      – Мы уже уходим, – проговорил Мёрфи, увидев, как клерк потянулся к тревожному колоколу.

      Он взял Констанс под локоть и подтолкнул к двери. Она не сопротивлялась. Уже закрывая дверь, извозчик бросил клерку:

      – Buinneach dhearg go dtigidh ort![8]

      Констанс возвращалась, пошатываясь, не слыша насмешек зевак и не замечая уличной вони. Когда она окончательно пришла в себя, экипаж снова ехал по Канал-стрит, направляясь к отелю.

      Окошко в крыше чуть приоткрылось.

      – Мне очень жаль, мэм, что мы мало чего добились.

      – Благодарю вас, мистер Мёрфи, – выдавила из себя Констанс. – Вы сделали все, что могли.

      Кеб остановился у навеса над крыльцом отеля, швейцары подбежали, чтобы открыть дверь и помочь Констанс. Она постучала в окошко и, когда оно распахнулось, протянула Мёрфи десять долларов.

      – Мистер Мёрфи, а что, если я найму вас сроком на неделю или около того?

      – Как пожелаете, мэм… и сердечно вас благодарю.

      – Очень хорошо. Пожалуйста, приезжайте сюда завтра к девяти утра и ждите меня на стоянке.

      – Да, мэм.

      – И еще одно, мистер Мёрфи. Возможно, вы могли бы потратить сегодняшний вечер на то, чтобы сделать мне небольшое одолжение.

      – Какое, мэм?

      – Почините это неудобное сиденье.

      Он с усмешкой поднес руку к шляпе:

      – Будет исполнено, мэм.

      Люк закрылся, Констанс спустилась на тротуар и прошла по мраморным ступенькам в просторный холл, бормоча под нос окончание детского стишка, который слышала час назад, еще полная надежд:

      Забери свой персик,

      Сам им подавись.

      Забери шесть пенсов,

      И отсюда брысь.

      4

      Констанс стояла возле эркера гостиной и наблюдала за тем, как фонарщики зажигают один за другим газовые фонари на Пятой авеню. Она оставалась неподвижной, пока ночь не подкралась к городу и с гавани не надвинулся зимний туман, превративший фонари экипажей в светлячков, а огни Мэдисон-сквер – в содружество тусклых звезд.

      Тьма накрыла ее, трезвомыслие на время угасло. Констанс смотрела в темноту, и эмоции понемногу начали заявлять о себе. Первой пришла злость: слепая, бессмысленная злость на превратности судьбы, что привели ее обратно именно сегодня, когда было уже поздно спасать сестру. Доктор Ленг забрал Мэри в свою «лечебницу», и у Констанс были все основания верить, что женщина из работного дома не знает, где она находится. Ленг не стал бы сообщать об этом, поскольку его лечебница

8

Чтоб тебя кровавый понос прихватил (ирл.).