Копье Пустыни. Питер Бретт

еда, мы отнимем ее у местных чинов, которые живут в сытости.

      – Разумеется, Шар’Дама Ка, – произнес Аббан в землю.

      – Ты слишком долго добирался, хаффит. Отыщи своих знакомых купцов среди пленников.

      – Если они еще живы, – пробормотал Аббан. – Улицы завалены мертвецами.

      Джардир пожал плечами:

      – Сам виноват, нечего было медлить. Иди опроси своих товарищей и найди местных вождей.

      – Дама убьют меня, если я осмелюсь командовать даже от твоего имени, о великий Шар’Дама Ка, – напомнил Аббан.

      Он был прав. По закону Эведжана любой хаффит, посмевший приказывать тем, кто выше его, карался смертью на месте. Положению Аббана при Джардире завидовали многие, и с ним охотно расправятся.

      – Отправлю с тобой Асома, – решил Джардир. – Даже самый ревностный священник не осмелится тебе возражать.

      Асом шагнул вперед. Аббан побледнел, но кивнул.

      – Как угодно, Шар’Дама Ка.

      Глава 2

      Аббан

      305–308 П. В

      Джардиру было девять, когда даль’шарумы забрали его у матери. Слишком мало даже по меркам Красии, но племя Каджи потеряло в тот год много воинов, и нужно было пополнить ряды, пока другие племена не попытались перехватить власть.

      Джардир, три его младшие сестры и их мать, Кадживах, жили в тесной каморке в глинобитных трущобах Каджи у пересохшего колодца. Отец, Хошкамин, пал в битве два года назад – маджахи зарубили его, когда пытались захватить источник. Обычно кто-то из товарищей павшего воина брал его вдов в жены и заботился о его детях, но Кадживах родила трех девочек подряд, и мужчины боялись привести в дом злочастие. Семья питалась жалкими подачками местного дама. Они были нищими, но жили в любви.

      – Ахман асу Хошкамин ам’Джардир ам’Каджи, – объявил наставник Керан, – ты отправишься с нами в Каджи’шарадж, чтобы найти свой Ханну Паш – путь, назначенный тебе Эверамом.

      Он стоял в дверях с наставником Кавалем. Высокие воины выглядели чрезвычайно грозными в своих черных одеяниях и красных покрывалах наставников. Они равнодушно смотрели, как мать со слезами обнимает Джардира.

      – Ахман, теперь ты наша опора, – сказала Кадживах. – У меня и твоих сестер никого больше нет.

      – Да, мама. Я стану великим воином и построю тебе дворец, – пообещал Джардир.

      – Даже не сомневаюсь, – кивнула Кадживах. – Говорят, я проклята, потому что родила после тебя трех дочерей, но Эверам благословил нашу семью таким великим сыном, что братья ему ни к чему.

      Она крепко обняла Джардира, и его щека увлажнилась от материнских слез.

      – Довольно ныть. – Наставник Каваль схватил мальчика за руку и дернул. Младшие сестры Джардира смотрели, как его выводят из крошечной каморки.

      – Вечно одно и то же, – сплюнул Керан. – Матери цепляются за сыновей.

      – О ней некому позаботиться, кроме меня, – ответил Джардир.

      – Тебе слова не давали, щенок, – рявкнул Каваль и отвесил Джардиру подзатыльник. Мальчик ударился коленом о мостовую из песчаника