Копье Пустыни. Питер Бретт

Аббан. – Ни минутки не спал, болит каждая косточка!

      – Не подавай виду, – посоветовал Джардир. – Мой отец говорил, что волки выбирают самого слабого верблюда.

      – А мой – что надо спрятаться и подождать, пока волки уйдут.

      – Молчать, недоноски! – рявкнул Каваль. – Дама идет.

      Дама с Кераном прошли мимо, не заметив царапин и синяков новичков. У Джардира заплыл левый глаз, но наставники обратили внимание только на позу Аббана.

      – Смирно! – рявкнул Керан, а Каваль вытянул Аббана по ногам кожаной плеткой. Аббан завопил от боли и едва не упал, но Джардир успел его подхватить.

      Раздались смешки, и Джардир зарычал на Хасика, но тот лишь ухмыльнулся.

      По правде говоря, Джардир тоже едва держался, но скрывал это. У него кружилась голова, болели руки и ноги, но он внимательно следил единственным здоровым глазом за приближением дама Хевата, выгнув спину. Наставники расступились перед священником и почтительно поклонились.

      – Прискорбно видеть, как выродились воины Каджи, потомки самого Шар’Дама Ка, Избавителя, – фыркнул дама, сплюнув в пыль. – Должно быть, ваши матери мешали мужское семя с верблюжьей мочой.

      – Неправда! – вырвалось у Джардира.

      Аббан неверяще посмотрел на него, но Джардир не мог снести такого оскорбления. Керан бросился на него с пугающей скоростью, и мальчик понял, что совершил ужасную ошибку. Наставник вытянул его плеткой, сбив на землю. Голая кожа горела огнем.

      Но даль’шарум на этом не остановился.

      – Если дама говорит, что ты верблюжий ублюдок, значит так и есть! – приговаривал он, охаживая Джардира плеткой. Мальчик был одет только в бидо, ему было нечем защититься от ударов. Он вертелся, прикрывая больные места, но лишь подставлял Керану свежую кожу. Джардир голосил, но наставник распалялся все больше.

      – Довольно, – произнес Хеват.

      Избиение мгновенно прекратилось.

      – Ты верблюжий ублюдок? – спросил Керан.

      Джардир заставил себя встать. Его ноги подгибались, как размоченный хлеб. Мальчик не сводил глаз с занесенной плетки. Он знал, что, если не уймется, наставник убьет его. Он погибнет бесславно, и его дух тысячелетиями будет слоняться у врат рая вместе с хаффитами, завидуя праведникам в объятиях Эверама и ожидая перерождения. Подобная судьба страшила его, но отцовское имя – единственное, что у него осталось, и он от него не откажется.

      – Я Ахман, сын Хошкамина из рода Джардира, – произнес он как можно спокойнее.

      Мальчики дружно ахнули, и он приготовился к смерти.

      Лицо Керана исказилось от ярости, и он замахнулся плеткой, но сдержался, повинуясь еле заметному жесту дама.

      – Я знал твоего отца, мальчик, – произнес Хеват. – Он был настоящим мужчиной, но прожил мало и славы не снискал.

      – Значит, я прославлюсь за нас обоих, – пообещал Джардир.

      – Возможно, возможно, – проворчал дама. – Но не сегодня. Сегодня ты ниже любого хаффита.

      Священник повернулся к Керану.

      – Бросить его