Маски. Книга 3. Дрозд и малиновка. Марианна Красовская

сказочницами или воинами. Ещё неизвестно, что лучше – быть почтенной женой и матерью или… как Мэйгут, куртизанкой.

      Дочь, кстати, все ещё на меня обижена. Отводит глаза, на уроках молчит, хотя я точно знаю, что она готовилась. Ее сочинение я видела в нашей комнате. Наверное, мне надо с ней поговорить по душам, объясниться, но в последнее время наши разговоры заканчиваются нехорошо: ссорами и криками. Лучше подожду.

      Уже к вечеру (обед я в своих раздумьях пропустила) в закрытой части сада меня разыскала матушка Ши и без предисловий заявила:

      – Ну и забавный твой раненый!

      – Что же в нем забавного?

      – Из знатной семьи, очень воспитанный. Судя по говору, из столицы. Вероятно, из приближенных Императорской семьи. Обучался воинскому искусству в столичной школе Цай, скорее всего, ещё домашнее обучение великолепное было. Не разбойник и не жулик, но явно что-то скрывает или от кого-то прячется. Наотрез отказался называть имя рода и кто его подстрелил. Вот что я думаю, деточка…

      – Гражданство? – выдохнула я.

      – Да. Его родня не может не отблагодарить. Хватит ли их влияния – неведомо. Есть ещё одна хитрость в ильхонском законодательстве, про неё редко вспоминают. Если двенадцать влиятельных людей попросит за тебя, твою петицию непременно принесут на стол Императору.

      – Не Светлоликой и мудрейшей?

      – Нет, но тоже неплохо. Передаст, наверное.

      Я замолчала озадаченно. Император занимался совсем другими вопросами. К тому же прошения от женщин всегда рассматривала Светлоликая.

      Почему «хитрость» использовалась редко, я вполне понимала: человек, у которого достаточно влиятельных друзей, и сам всегда был не из последних, из их круга. Кого я могла попросить вступиться за меня? Шестерых моих первых выпускниц, это однозначно. Достаточно ли голоса лучшей актрисы театра Синдоо? А Сказочницы? А начальницы личной охраны Императорской дочери?

      Даже если эти женщины подходят, где взять ещё шестерых? Родня Кейташи и он сам? Было бы очень неплохо.

      – Надо подружиться с чужаком, – наконец, сделала вывод я.

      – Хорошо бы его заинтересовать, – с мягким укором покосилась на меня матушка.

      – Ну нет, Мэйгут он не пара. Да и не нужен он ей, только поиграет и прочь отбросит, а он потом обиду затаит.

      – Дура, при чем тут Мэйгут?

      – А кто? Девочки для столичного аристократа слишком… молоды. Из учителей…

      – Мальва!

      – Что? – я растеряно поглядела на матушку и вдруг поняла. – Это на что ты намекаешь?

      – И не намекаю, а прямо говорю. Ты молодая, красивая, умная. Хочешь гражданство – вертись.

      – Это совершенно неправильно!

      – В Ильхонне дела так и делаются: а чем ещё женщине расплачиваться за услугу?

      – Я… мы ему жизнь спасли!

      – Это одно. Долг благодарности, конечно, важен. Но если он ещё будет испытывать к тебе нежность и заботу, дело пойдёт куда быстрее.

      – Матушка,