Ты мой худший вариант. Анастасия Градцева

неловко киваю и тихо, одними губами шепчу:

      – Дурак.

      Смотрю при этом на Громова, чтобы он не сомневался, кого я имею в виду.

      – Дурак, – отзывается он чуть громче.

      У меня сильно колотится сердце, ладони становятся влажными, и я торопливо вытираю их об юбку. Мы отвратительно себя ведем, так нельзя! Но почему меня так манит вызов, который горит в его взгляде? Почему мне так страшно и сладко одновременно?

      Это неправда, что у дьявола красные глаза. У дьявола глаза – зеленые. С карими прожилками, черными дырами зрачков и бессовестно длинными и пушистыми ресницами.

      – Дурак!

      Меня уже слышат студенты на соседних партах и недоуменно оборачиваются в нашу сторону. Громов ухмыляется и шепчет мне "умница".

      – Дурак! – говорит он затем еще громче. Уже почти в полный голос.

      Преподаватель нас пока не слышит, он увлеченно пишет что-то на доске, параллельно рассуждая о том, какая формула тут подойдет лучше всего.

      – Дурак! – я повышаю голос, как могу, но он все равно предательски дрожит.

      А взгляд все не отрывается от Громова и одобрительной усмешки на его лице.

      Спина преподавателя напрягается, и он перестает писать.

      Вокруг становится шумно, все начинают шептаться.

      – Это что? Пранк?

      – Зак, ты че? Поспорил?

      – Слышь, это же дочка завучихи…

      Громов тоже смотрит мне в глаза, медлит, и на мгновение я ощущаю триумф. Кажется, в победила! Он побоится сказать громче, особенно когда идет занятие, и его недавно отводили к директору, и…

      – Дурак!!! – громко, очень громко орет он.

      Вот теперь лекция точно прерывается, потому что преподаватель разворачивается и смотрит на нас с яростью. На нас – на меня и на Громова.

      Мне ужасно стыдно, я злюсь, что проиграла, злюсь, что вообще позволила себя во все это втянуть, боюсь, что сейчас могут вызвать мою маму…И поэтому…Поэтому я решаюсь на мелкую месть, заодно надеясь, что это переключит внимание преподавателя.

      Я встаю и четко говорю:

      – Я прошу прощения, но студент Громов только что уверял меня, что все, что вы рассказываете, он уже знает. И что только дурак не решит этой задачи. Разрешите ему продемонстрировать это?

      Глава 5. Когда я опять рискую

      Тонкие губы преподавателя внезапно кривятся в неприятной усмешке.

      – Что ж, я всегда готов дать шанс студентам продемонстрировать свои знания, – тянет он зловеще. – Прошу вас к доске, Громов. Считайте, что экзамен начнётся для вас прямо сейчас. Без права пересдачи.

      Черт, кажется, это было не самой лучшей идеей.

      Я не ожидала, что преподаватель решит именно сейчас отыграться на Громове за все: и за сорванную лекцию, и за опоздания, и за хамство.

      Ну почему я вечно все порчу?!

      Я на сто процентов уверена, что Зак откажется выходить к доске, и уже лихорадочно думаю, как бы получше разрешить эту ситуацию и стоит ли опять приплетать сюда маму, как он вдруг резко поднимается и идет по проходу между партами.

      Судя