Междумирие. Тайна о тринадцатой. Тания Ши

произнёс санитар, – иди, что ль, спиртика «махани». А то совсем бледная! – предложил медсестре.

      Фельдшер сидел на подножке машины, хмуро наблюдая, как тело накрывают и увозят. Достал сигарету. Закурил. Медсестра к нему присоединилась.

      – Ко всему привыкаешь. К крови, к мозгам, размазанным по асфальту? Но когда умирают дети… – женщина задумчиво выдохнула сигаретный дым и медленно произнесла: – у меня сын его возраста. Страшно…

      Фельдшер задумчиво затянулся, промолчав.

      К курящим присоединился водила и принялся оправдываться. Чёртовы пробки. Равнодушные водилы, принципиально не пропускающие машину скорой…

      Я же поспешила за телом. Подсознание мальчишки, наконец, подпустило мою сознательную часть. Я начала осознавать, что я – не Влад. Это не сон. Я в теле мальчика. Точнее, не в теле, а в Сознательной части бестелесной субстанции. Тело, как раз таки, привезли в морг. Положили на стол.

      – Привет, спиртика не найдется? – зашла в морг уже знакомая медсестра.

      – Отвратный денёк, да? Возьми коньяк в полке. Только чуть-чуть!

      – Не жадничай, – ухмыльнулась медсестра, – тут и так грамм двести.

      – Ладно, допивай, мне клиенты ещё принесут.

      – Живые или мёртвые?

      – Живые. За мёртвых.

      – А что делаете с вещами покойников? – заинтересовалась медсестра, подтягивая коньячок.

      – Возвращаем родственникам.

      – Неужели себе ничего не забираешь?

      – Другие забирают. Я нет.

      – Чего?

      – Чревато.

      – В морге работаешь, а такой суеверный.

      – А почему спрашиваешь? – спросил патологоанатом.

      – Мать с отцом мальчишки погибли на месте. Других родственников может и не быть. Шмотки мальчишки выкинете на помойку.

      – Не рекомендую забирать вещи с покойника, – посоветовал мужчина, поправив очки на носу.

      – Нет, вещи не возьму. А вот рюкзак… Зачем он покойнику?

      – А тебе зачем?

      – Там детские книжки, игрушки. У меня сын его возраста. А с нашей нищебродской зарплатой не скоро новую игрушку куплю, – грустно усмехнулась медсестра.

      – Хочешь, бери. Останавливать не стану. На кошмары потом не жалуйся, – усмехнулся мужчина, словно знал что-то такое, чего не знает она.

      – Кошмар – это моя жизнь. Спасибо, ты настоящий друг! – ухмыльнулась медсестра.

      – Не благодари! Я тут ни при чем.

      – Ну, разумеется… – подмигнула женщина.

      А я поняла, что держит мальчика.

      Не тело!

      – Нет! – кричу я. – Оставь рюкзак. Не забирай!!!

      Бесполезно!

      Никто не слышит.

      Да и чёртов ледяной водоворот опять уносит…

      Калейдоскопом мелькают отрывки увиденных сцен. Очень быстро. Какая-то пожилая женщина плачет. Я кладу в рюкзак мишку. В голове надоедливым молотком стучит имя: «Лена, Лена, Лена»…

      Кто такая эта Лена?

      Водоворот становится теплее.

      Меня выталкивает из него потоком воздуха.

      Я стою в своей квартире перед входной дверью.

      Дверь