Рождественская мистерия. Юстейн Гордер

приобретет форму, испечется. Он знал: каким-то образом это связано с дрожжами, ведь Иоаким много раз помогал маме или папе печь булочки. Когда он был совсем маленьким, то думал, что до своего рождения дети в животе у мамы точь-в-точь похожи на такие комочки теста, из которых потом получаются настоящие булочки.

      А может быть, и весь окружающий мир – это волшебный рисунок, который преображается сам собой? Ведь мир вокруг нас постоянно изменяется.

      Иоаким замер, напряженно вглядываясь в волшебный календарь: если Бог создал мир таким, что тот способен изменяться сам собой вплоть до самых незначительных деталей, значит, он вполне мог создать и картинку, которая может преображаться сама собой прямо на глазах того, кто ее рассматривает?

      И тут Иоаким перевел дух. У него теперь уже не было сомнения в том, что пастух на большой картинке был тот же самый, которого Элизабет повстречала по дороге в Вифлеем. Единственно, что вызывало сомнение Иоакима, – был ли в руках у пастуха посох уже тогда, когда Иоаким получил календарь от книготорговца в книжной лавке. Но пусть он так никогда и не узнает этого, все равно ясно: картинка на календаре необыкновенная, ведь всякий раз на ней открывается что-то новое. Уже одно это делало календарь совершенно удивительным.

      Иоаким стал снова рассматривать те маленькие картинки, которые обнаружил за окошками. На самой первой была изображена Элизабет рядом с ягненком в отделе игрушек. А потом перед ним предстали ангел в лесу, старинный автомобиль и пастух с посохом.

      Иоаким раскрыл окошко с цифрой 5. На картинке была нарисована лодка. В лодке сидели пастух, ангел, маленькая девочка и несколько овец. Иоаким сразу понял, кто это. Но больше всего его интересовало послание на тоненьком листочке бумаги.

      Он развернул его и с нетерпением начал читать:

Третья овца

      Элизабет, ягненок, ангел, овца и пастух бежали через Швецию по дорогам, засыпанным гравием, по заросшим травой проселочным дорогам, среди золотистых полей, сквозь густые леса и наконец пришли к маленькому городку у моря. Дул такой сильный ветер, что море было неспокойно и волны обрушивались на причал. Вдали, на горизонте, они заметили шхуну с тремя высокими мачтами. На окраине города стоял огромный замок.

      – Мы находимся в провинции Халланд, – пояснил Эфириил. – Город называется Хальмстад, а о берег бьются волны пролива Каттегат. Часы показывают, что прошло уже тысяча семьсот восемьдесят девять лет от Рождества Христова.

      – Мы все еще в Швеции? – спросила Элизабет.

      Эфириил кивнул.

      – Но не так давно это была часть Дании.

      Пастух Навин снова стал торопить их. Чем дальше на юг, тем более равнинной становилась местность. Среди пастбищ и огороженных выгонов там и сям попадались деревушки всего из нескольких домиков; в каждой была церковь.

      Они бежали сквозь густой дремучий лес. Вдруг пастух Навин остановился и опустился на колени возле березы. Он заметил овцу, попавшую в силки.

      – Кто-то расставил силки для зайца или для лисы, – сказал он, затем освободил ногу овцы