Гость. Эйлин Фарли

Игорек надевал маску местного мажора. Он менялся, и мне это не нравилось. Так же, как и не пришлось по душе Елисею, который безэмоционально и сухо поприветствовал гостей, нахмурившись. Он хотел провести время с другом. Без посторонних людей. Точнее, персонажей из их общего прошлого.

      – Селиванов, а ты неплохо выглядишь, – проворковала похабная Изабелка, завидевшая в дверях дома Елисея с голым торсом и обмотанного простыней ниже живота после отдыха в парной.

      Да, они когда-то были знакомы, но Елисей явно не собирался вспоминать прошлое или любезничать с Деменьтевыми-Одоевскими. Кажется, приехавший из далеких земель конунг ненавидел местных снобов не меньше моего. Мы оказались с ним будто бы на одной стороне. И от этого стало чуть теплее на душе…

      Слава богу, Олька и Изабелка не сильно донимали меня тем вечером. Пока мужики жарили в беседке шашлык, я вручную мыла посуду, стараясь не вслушиваться в болтовню сплетниц, которые обсуждали эпик-фэйл какой-то их приятельницы на вечеринке в клубе.

      – Нужна помощь? – вдруг послышался низкий сипловатый голос.

      – Господи! – шарахнулась я от неожиданности.

      Елисей стоял между мной и огромным полу-убранным столом и мял хлопковую салфетку. Ему явно стало скучно в компании высокомерных мажоров в беседке. Но меня больше поразило, что он первым заговорил со мной, предложил помощь, в то время как Олька и Изабелка не собирались даже из вежливости выдавливать из себя нечто подобное. За увлекательной трепней они не замечали ни меня, ни пришедшего Елисея.

      – Эм-м-м, – протянула я, искрясь внутри от того, что мы точно по одну сторону баррикад. – Подай, пожалуйста, бокалы и приборы, – выдавила наконец, покрывшись мурашками.

      Елисей коротко кивнул и принялся собирать вилки и ножи. Затем он приблизился и встал рядом.

      – Ведь есть посудомойка, – сухо заметил он, протянув «букет» из грязных приборов.

      – Спасибо, – так же сухо ответила. – Меня успокаивает это глупое занятие. Протрешь? – я сунула ему стопку вымытых влажных тарелок.

      – Ну давай, – выдохнул он, демонстративно закатив зелено-серые глаза, в которых мелькнул огонек дружеского подкола.

      Когда я передавала ему тарелки, наши пальцы соприкоснулись…

      Боже, Полина, какие у него глаза!

      На меня нахлынула волна такого жара, что щеки вспыхнули вмиг. Мы не делали ничего предосудительного, но я вдруг разом уловила крепкий хвойный аромат парфюма Елисея и подловила себя на мысли, какие у него красивые жилистые руки с по-мужски изящными пальцами.

      А еще вспомнила, что заценила его тело, которое прикрывала лишь светлая простынь?

      Тело. Ни одного волоска на груди, широкие плечи, подтянутый живот и узкая дорожка волос, спускающаяся вниз, к паху…

      Блядь!

      Да, я не имела никакого права оценивать природные данные конунга из далеких земель, но невольно сделала это. И в совокупности со случайным соприкосновением наших пальцев всё это казалось чем-то недопустимым, запретным…

      Мою кожу обожгло! Пришпарило к его