Леди Горничная. Кирилл Кащеев

так и делать, я и младшим Трентонам так всегда говорю.

      – Ох, надо же еще компенсацию с дорожников стребовать! – озабоченно нахмурилась я. – Не обеспечили сервис согласно купленному билету.

      – Они-то не виноваты! – мягко напомнил командор.

      – Не моя печаль! – отмахнулась я. – Заплатят мне, а потом сами разберутся, кто за это… заплатит им.

      Начальник полиции пальцем оттянул врезавшийся в складки шеи воротничок сорочки: служащие дорожной гильдии были известны – сказала бы – печально известны, но мне-то чего печалиться? – тем, что совершенно не выносили убытков! Виновников этих убытков, их да, случалось, выносили… ногами вперед. Рассказывали страшилки про людей, умерших от голода, пытаясь выплатить гильдии ущерб. Начальнику полиции немножко поголодать только на пользу, но в остальном я ему не завидовала: дорожники и так скоро примчатся из-за прорыва, а тут еще и я!

      – Сударыня, естественные подозрения… – он нервно отер пот широким, как одеяло, клетчатым платком. – Мы не знаем, как произошел прорыв, а вы…

      – Я тоже не знаю! – перебила я, удостоилась нового бешенного взгляда от Барраки и мило улыбнулась. – Я хоть и магистр, но не дорожник, а иллюзор! Могу только рассказать, что видела.

      Я ведь не обещаю рассказать всё, что я видела!

      – …Если этим, наконец, хоть кто-то заинтересуется, – не удержалась от шпильки я. Хотя почему – не удержалась? Этих, как степных баранов, постоянно тыкать надо, желательно палкой с гвоздем, чтоб шли куда следует, а не тупо кружили на месте.

      – Я весьма интересуюсь! – немедленно отрапортовал гарнизон-командор.

      – Вы, командор, человек военный, вот и занимайтесь своими военными делами, а расследование оставьте… – немедленно ощетинился инспектор.

      – Имперским дознавателям? – невинно поинтересовался командор. – Они наверняка скоро прибудут.

      Тоже знает толк… в палках с гвоздями. Эк господ местных полицейских перекосило-то знатно!

      – Мы вас со всем вниманием слушаем, сударыня! – не давая разгореться новой перепалке, прогудел Заремба.

      Я поглядела на него подозрительно – ножом не грозит, вон, даже улыбнуться пытается… Жуткое зрелище!

      – Про старуху я уже рассказала…

      Кажется, неукротимый инспектор хотел заставить меня повторить, но Заремба пнул его в лодыжку – из открытого рта Барраки вырвался только сдавленный сип.

      – Безликие начали просачиваться внутрь, я и попутчик выскочили в коридор. Я заблокировала дверь купе артефактами из саквояжа.

      – Саквояж был у коммивояжера? – морщась от моего монотонного рассказа, перебил инспектор.

      – Нет, у меня.

      – Почему?

      – Потому что коммивояжер его бросил, а я схватила.

      – Зачем? – процедил Баррака.

      – Затем, что на безликих запертая дверь действует также сильно, как табличка «Не входить!» – вежливо пояснила я.

      – А табличка действует? – заинтересовалась госпожа Влакис.

      – Нет! –