Леди Горничная. Кирилл Кащеев

похожа на северянку!

      – Я и на южанку не похожа, – хмыкнула я.

      Мама была типичной северянкой: высокой, статной, голубоглазой, с крейсерской грудью и льняными косами в руку толщиной. Папа, на двадцать лет ее старше и полголовы ниже – типичным южанином: горбоносым, черноглазым, сказала бы, чернокудрым… но в моем детстве вместо знаменитых южных кудрей у отца на макушке уже красовалась лысина. И родилась у них я – такой же типичный среднеимперский смесок: среднего роста, средней комплекции, с темно-русыми волосами и карими глазами. В столице сходу за свою сошла.

      Хочу туда – обратно!

      – Мы проверим, – с угрозой в голосе пророкотал инспектор. – Вернемся к происшествию в поезде…

      – Вернемся, – согласилась я.

      Он покосился на меня, но наткнулся на преданный взгляд, исполненный радостной готовности помочь.

      – Вы заявили, что старая дама, ваша соседка по купе, разбила окно…

      – Я? – изумилась я. – Когда?

      – У меня записано… Где-то… – он с сомнением оглядел рассыпанные по полу бумаги.

      – Да? – я тоже посмотрела на них с сомнением. – Тогда я это подписывать не стану, потому что я сказала: окно разбилось…

      – Каким образом? – хищно зыркнул он.

      «Реакция на кровь мага. Мою кровь. И какое-то колечко, не иначе – артефактное», – подумала я, но вслух не сказала. Спорю на мамино приданое против папиных пустырей, что информация о слабом месте защитных стекол является секретной. И что сделают со случайно проведавшей о таком горничной… не знаю, и узнавать не хочу. Старуха-убийца, вон, знала… и что с ней сталось? В окно выкинули!

      – Откуда же мне знать! – развела руками я. – Сперва начало гудеть, потом появились огни, и старая дама вдруг начала вести себя… странно.

      – Как именно? – подался вперед инспектор.

      – Ну-у… она…

      Скакала с ножом как молоденькая… Но этого господину инспектору тоже знать не надо: он и так считает меня мошенницей, а уж после такого рассказа упечет в тюрьму без всяких разбирательств. Или в сумасшедший дом.

      – Металась. Бормотала. Я подумала, на нее Междумирье действует, бывают же люди с абсолютной непереносимостью, я читала…

      – В «Столичном вестнике»? – дернул бровью он.

      – В «Медицинском», – отрезала я. – Хотела позвать стюарда, а тут… банг! Стекло вдребезги и ее вытаскивает наружу! Я… просто оцепенела! – я икнула – воспоминание действительно было не из приятных. – Если бы тот господин, мой попутчик, не вытащил меня из купе, я бы… наверняка погибла! – я шмыгнула носом и торопливо прикрыла рот ладонью.

      Если Торвальдсона уже допрашивали, сейчас инспектор должен поймать меня на лжи: старуха бросалась на меня, Торвальдсона из купе вытащила я… Или не поймать: если Торвальдсон не захочет сознаваться, что сперва прятался в углу от одной бабы, а потом его волокла за шкирку вторая.

      – И где этот господин? – будто мельком спросил инспектор.

      Нету? Ка-ак интересно! Я в очередной раз развела руками и робко улыбнулась:

      – Откуда мне знать? Я так