Граф Монте-Кристо. Александр Дюма

друг мой, можете ничего не говорить, – сказал аббат с видом полнейшего равнодушия, – я уважаю ваши колебания. Вы поступаете, как должен поступать добрый человек; не будем больше об этом говорить. Что мне было поручено? Исполнить последнюю волю умирающего. Итак, я продам этот алмаз.

      И он снова вынул футляр из кармана, открыл его, и снова камень засверкал перед восхищенными глазами Кадрусса.

      – Поди-ка сюда, жена, погляди, – проговорил он хриплым голосом.

      – Алмаз? – спросила Карконта, вставая. Довольно твердыми шагами она спустилась с лестницы. – Что это за алмаз?

      – Разве ты не слышала? – сказал Кадрусс. – Этот алмаз Эдмон завещал нам: во-первых, своему отцу, потом трем друзьям: Фернану, Данглару и мне, и своей невесте Мерседес. Алмаз стоит пятьдесят тысяч франков.

      – Ах, какой чудесный камень! – сказала она.

      – Так, значит, пятая часть этой суммы принадлежит нам? – спросил Кадрусс.

      – Да, – отвечал аббат, – с прибавкой за счет доли отца Дантеса, которую я считаю себя вправе разделить между вами четырьмя.

      – А почему же между четырьмя? – спросила Карконта.

      – Потому что вас четверо – друзей Эдмона.

      – Предатели – не друзья! – глухо проворчала Карконта.

      – Это самое и я говорил, – сказал Кадрусс. – Награждать предательство, а то и преступление – это грех, это даже кощунство.

      – Вы сами этого хотите, – спокойно отвечал аббат, снова пряча алмаз в карман своей сутаны. – Теперь дайте мне адреса друзей Эдмона, чтобы я мог исполнить его последнюю волю.

      Пот градом катился по лицу Кадрусса. Аббат встал, подошел к двери, чтобы взглянуть на лошадь, и снова вернулся на свое место. Кадрусс и его жена смотрели друг на друга с неизъяснимым выражением.

      – Алмаз мог бы достаться нам одним, – сказал Кадрусс.

      – Ты думаешь? – сказала жена.

      – Духовная особа не станет нас обманывать.

      – Делай как хочешь, – сказала Карконта, – мое дело – сторона.

      И она опять пошла на лестницу, дрожа от лихорадки. Зубы ее стучали, несмотря на жару.

      На последней ступеньке она задержалась.

      – Подумай хорошенько, Гаспар, – сказала она.

      – Я решился, – отвечал Кадрусс.

      Карконта со вздохом скрылась в своей комнате; слышно было, как пол заскрипел под ее ногами и как затрещало кресло, в которое она упала.

      – На что это вы решились? – спросил аббат.

      – Рассказать вам все, – отвечал Кадрусс.

      – По правде сказать, мне кажется, это лучшее, что вы можете сделать, – сказал священник. – Не потому, чтобы мне хотелось узнать то, что вы предпочли бы скрыть от меня, а потому, что будет лучше, если вы мне поможете разделить наследство согласно с волей завещателя.

      – Надеюсь, что так, – отвечал Кадрусс, щеки которого пылали от надежды и алчности.

      – Я вас слушаю, – произнес аббат.

      – Постойте, – сказал Кадрусс, – нас могут некстати прервать,