Запретные дали. Том 1. Алевтина Низовцева

То и дело посматривал он на растрепанный черный силуэт, гордо восседавшим за своим «увлекательным чтением».

      Утром Мартин улыбчиво поприветствовал Себастьяна бесовским «Salve (лат. Здравствуй)! Bene sit tibi hoc die (лат. Пусть у тебя сегодня будет все хорошо)!» и кокетливо захлопал длинными изогнутыми ресницами.

      Смотря на эту премилую физиономию, Себастьян спросонья пришел к выводу, что черти те еще двуличные твари.

      Теперь, помимо сладостей и подарочков, Мартин баловал Лючию с Себастьяном так называемыми «сказочками на ночь», которые, судя по всему, являлись отражением случаев из его собственной жизни.

      Всякий раз, слушая очередной научно-фантастический рассказ в жанре черного юмора, Себастьян откровенно завидовал литературному таланту «строгой врачебной интеллигенции».

      – Зря ты не записываешь, – однажды пожурил его Себастьян, – такие мысли впустую пропадают.

      – Раз тебе шибко надобно, – огрызнулся в ответ Мартин, – сам садись и записывай, а я в свое время столько всего понаписал, до сих пор воротит!

      Далее последовала бредовая ахинея экспрессивного характера о каких-то «объяснительных записках» с упоминанием о все той же загадочной Третьей городской, которая, как видно, сильно запала Мартину в душу.

      Из услышанного Себастьян сделал вывод о том, что, скорее всего, та самая «Третья городская» имела самое непосредственное отношение к «строгой врачебной интеллигенции».

      Как вскоре выяснилось, Мартин был не только искусным рассказчиком, но и вообще был охоч до болтовни. Болтал он практически со всем, что движется и не движется: с Ласточкой, с коровами, с зеркалом, сам с собой. Из домочадцев больше всего «общения» доставалось Стефаниде, особенно по воскресным дням, когда она занималась обязательными домашними хлопотами.

      Стоило Мартину вернуться из Города, как он принимался жужжать ей над ухом, сильно сбивая с привычного настроя и путаясь под ногами.

      Вконец устав от назойливого «выходного общества», Стефанида поинтересовалась, почему Мартин не ходит на молодежные гулянья, на что тот лишь озадаченно вытаращил ярко-синие глаза и захлопал длинными изогнутыми ресницами. Поняв очевидное, Стефанида пояснила, что у них в деревне по субботам и воскресеньям недалеко от Площади, есть место, где молодежь собирается на Веселье.

      – Сходи, – предложила она, – чего дома за зря сидеть? Ты парень молодой, холостой, общительный, тебе дома грех сидеть. С ровесниками познакомишься, может, и невесту себе там подыщешь…

      Мартин брезгливо скривился и обратил на Стефаниду пристальный сапфирово-синий искрящийся взор.

      – Maiore longinquo reverentia (лат. Отдаленность увеличивает почетность)! – заявил он и премило заулыбался, кокетливо помахивая длинными изогнутыми ресницами, а после кротко откланялся и отправился читать в сад под яблони.

      Тем не менее, гулять за пределами дома в воскресные дни Мартин все-таки начал. Правда, гулял он всегда по одному маршруту, а именно до больницы, а там мимо