Запретные дали. Том 1. Алевтина Низовцева

противное подсолнечное масло, затем целую вечность полоскать рот и горло, потом последовал отравительный ужин в виде все того же «полезного супчика». Финальным аккордом этим чудовищным пыткам послужило мытье перед сном. На этот раз в ванной, но без воды, все той же губкой из тазика, но с дополнением в виде чистки зубов и, судя по всему, именно зубной щеткой самого Мартина.

      Вконец замученный столь обширным наказание, Себастьян очутился в спасительной кровати, где безропотно принял упорное прощупывание, героически стерпел обжигающее промазывание по линии жжения, после чего, видимо, уже в награду, был, наконец-то, предоставлен самому себе.

      Наблюдая за тем, как вечерний сумрак медленно проникает в комнату, Себастьян с унылым видом размышлял над тем, что совершенно не таким ему грезился долгожданный «отпуск», а еще, что соблюдать «врачебные рекомендации» на самом деле непосильная задача. К тому же, если каждый его шаг будет контролироваться этим длиннющим нечто, то он в скором времени сойдет с ума.

      Пока Себастьян старательно накручивал себя, из вне послышались звуки очередного «врачебного приема» и, судя по сгущающемуся сумраку, то это была уже ночная смена, а если учитывать громкую возню, подкрепленную истошными женскими криками, то был, скорее всего, какой-то экстренный случай, причем крайне тяжелого характера.

      Вдруг в комнату влетел всклокоченный Мартин. Достав из застекленного шкафчика какой-то пузырек, он отдал Себастьяну кроткую команду «Спать!» и убежал оказывать помощь умирающей.

      Слушая оглушительные отзвуки, ужасающего характера, Себастьян впервые в жизни ощутил, что такое мигрень, а также что собой представляет нервное потрясение.

      Просмаковав до утра эти новые ощущения, он пришел к выводу что неминуемое сумасшествие наступит намного раньше предполагаемого срока. Меж тем раздались стремительно удаляющиеся шаги женских каблучков, а вскоре наступила гробовая тишина.

      Облегченно выдохнув, Себастьян попытался заснуть, как вскоре заслышалась витиеватая музыка мистического характера.

      – Лучше здесь, чем дома… Лучше здесь, чем дома… – зашептал он, затыкая уши.

      Битый час слушая «заутренний концерт», Себастьян принялся усердно вспоминать самые тяжелые работы в полях и самые неприятные на огороде. Таким вот странным образом ему все же удалось заснуть.

      Утром же Себастьян узнал, что помимо «постельного режима» и больничного устава «Частной лавочки» в его прямые обязанности входит еще и соблюдение «наистрожайшего больничного режима».

      Режим тот включал в себя два обязательных врачебных осмотра, именуемыми «утренний и вечерний обход», трехразовое питание, прием лекарств, рассасывание перед ужином подсолнечного масла, а также мытье на ночь.

      Все это проходило строго по часам. По всей видимости, Мартин являлся весьма пунктуальной личностью, а также ценил дисциплину и порядок. Одним словом, несмотря на полное отсутствие какой-либо занятости, расслабляться Себастьяну было некогда.

      Помимо