В поисках солнца. Мария Берестова

марианцем, было достаточным для того, чтобы Дерек решительно не желал иметь с ним каких бы то ни было дел.

      – Так ты нацист, выходит? – не столько гневно, сколько поражённо выдохнул Райтэн, ёмко охарактеризовав столь нелепую позицию.

      – Что? – удивился неожиданному оскорблению Дерек, который, естественно, никогда не замечал за собой собственного недостатка.

      Медленно – поскольку осознать эту мысль оказалось весьма тяжело – Райтэн пояснил:

      – Ну, ты не хочешь иметь с человеком дел из-за его национальной принадлежности. Для этого явления в языке придумали вполне подходящее слово, разве нет?

      Дерек растерянно заморгал.

      – Эм. – Глубокомысленно не то согласился, не то не согласился он.

      – Не то чтобы в Анджелии часто встречались марианцы, – осторожно отметил Райтэн, опасаясь найти в друге ещё какие-нибудь неожиданные радикальные взгляды. – Но в случае с Илмартом твоя позиция и впрямь весьма прискорбна. – И тихо добавил: – К тому же, мне будет трудно найти другого картографа, который согласится скакать с нами по лесам и болотам. Но, – неожиданно выехал он на оптимистичную ноту, – возможно, мы справимся и сами? – и гордо потряс только недавно замаранным листком с планом. – Велика затея, карты рисовать!

      Дерек смерил листок скептическим взглядом. На толковую карту эти каракули не были похожи никоим образом.

      Вздохнув, он уронил руки на стол и мрачно уточнил:

      – А Илмарт твой, что ли, согласится?

      Райтэн неопределённо помотал в воздухе рукой и отметил:

      – Ну, он довольно азартен в плане карт, должен клюнуть!

      Дерек вздохнул ещё тяжелее.

      – Кстати! – просиял Райтэн, вспомнив обстоятельство, которое, как ему показалось, может сыграть на руку. – Ты себе не представляешь, как остро он ненавидит Мариан!

      Ответом ему был заинтересованный взгляд.

      Почуяв, что вступил на верный путь, Райтэн вскочил и принялся в красках эмоционально клясться, что нет на свете человека, который ненавидел бы Мариан так глубоко и страстно, как Илмарт А-Ранси.

      – Хорошо, хорошо! – наконец, поднял руки Дерек, сдаваясь. – Убедил. Едем втроём, – и, захватив давно опустевшие чашки, понёс их на кухню.

      Посмотрев ему вслед несколько озадаченно, Райтэн буркнул себе под нос:

      – Нет, видимо, не нацист. Просто марианофоб.

      В любом случае, сделанное неприятное открытие об этой стороне взглядов Дерека несколько выбило его из колеи – поскольку он, решительно, не понимал, как можно судить о человеке исключительно по какому-то формальному признаку.

      2. Почему Илмарт А-Ранси ненавидит Дерека?

      У Илмарта А-Ранси было четыре страсти. Две более ранние имели отрицательный оттенок: он истово ненавидел свою родину и столь же истово ненавидел рутинную работу. Две более поздние можно было бы охарактеризовать как скорее положительные, хотя слово это подходило весьма условно: он обожал картографию и не менее пылко обожал дочку главы жандармерии Брейлина.

      Именно