Тихая моя родина. Сергей Юрьевич Катканов

в вопросах веры сейчас выше, чем был сто лет назад.

      Грязовецкий уезд

      Н.С.: По своей неопытности я подъехал к деревне, где есть притон странников, на паре лошадей с колокольчиками. У странников со звоном колокольчиков сейчас же соединяются представления о становом, и они при звуке его, как и теперь случилось, торопятся попрятаться в свои норы.

      С.К.: Партизаны, однако.

      Н.С.: Иван Николаев спрашивал меня: «Был ли до патриарха Никона истинный Христос?» Поставленный в недоумение его вопросом, я переспросил его, что он говорит и так ли говорит? Он повторил прежние слова.

      С.К.: Ещё раз: не надо преувеличивать меру современного религиозного одичания.

      Н.С.: Один из священников Грязовецкого собора просил меня побывать в деревне Крест, где православный старичок усомнился в правоте нашей веры и выражал желание посмотреть старые книги для своего вразумления.

      C.K.: Это замечательный старичок. Он «жаждет правды». Он боится ошибиться, он просит помочь ему разобраться в мучающих его вопросах. Если бы все были такие.

      Н.С.: У еретиков не всё худо, есть и хорошее. Даже и у язычников хранятся проблески истины и добра, которые были открыты первому человеку Адаму, не смотря на целые тысячи лет, прошедшие с той поры.

      С.К.: Вот завещание, которое должны услышать современные миссионеры. Если мы несём слово истины, значит, не можем видеть заведомых врагов в наших оппонентах, и среди самых горькоплачевных заблуждений мы всё же можем распознать проблески истины.

      В Домшине и его окрестностях

      Н.С.: В Домшине и соседних с ним селах некоторое время проживал и сеял лжеучения один из первых знаменитых расколоучителей протопоп Иоанн Неронов. Здесь боле двух веков раздается протест против Православной Церкви, и существует раскол. Есть спасовцы, странники, самокрещенцы, филиппане.

      В Вахрушеве есть раскольническая моленная, за деревней начинается густой лес, который служит удобным кладбищем для сектантов, хоронящих своих мертвецов под зеленым кустом или деревом. В глубине леса опытный и старательный наблюдатель найдет не мало «тайников», в которых секретно живут и ждут смерти «ушедшие от мира», то есть перекрещенные во время приступа болезни странники, отправившиеся, по словам родных, на богомолье в далекие обители.

      Странников, ещё не крещенных по раскольническому обряду, так же трудно распознать, как хлыстов. Они скрывают свои убеждения, называют себя церковными. Но явись у них серьезная болезнь, и они не задумываясь переходят в странство.

      C.K.: Несмотря на очевидный комизм религиозных практик «странников», от них веет какой-то запредельной жутью. Вдруг начинаешь чувствовать, что эти люди оказались в страшном, воистину трагическом положении, их леса с «тайниками» – за церковной оградой и полны такого лютого зверья, что не приведи Господи. И вот тут вдруг не просто понимаешь, а до сердечного содрогания осознаешь, как страшно оказаться вне Церкви, как беззащитен там человек. И какое же это счастье, что мы