Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 1. Александр Дюма

со слов «Господин Рауль», так красиво выведенных на листке, который вы разорвали.

      Она подала подруге перо, улыбкой стараясь ее приободрить.

      Та написала знакомые нам слова.

      – А теперь что? – спросила блондинка.

      – Теперь пишите то, что думаете, Луиза, – отвечала Монтале.

      – Уверены ли вы, что я думаю о чем-то?

      – Вы думаете о ком-то, а это одно и то же, и даже хуже.

      – Вы уверены в этом, Монтале?

      – Луиза, Луиза, ваши голубые глаза глубоки, как море, которое я видела в Булони в прошлом году. Нет, я ошибаюсь, море коварно, а ваши глаза чисты, как лазурь вон там, над нашими головами.

      – Если вы так хорошо читаете в моих глазах, то скажите, что я думаю.

      – Во-первых, вы не думаете «Господин Рауль», вы думаете «Мой милый Рауль».

      – О!

      – Не краснейте из-за пустяков. Вы думаете: «Мой милый Рауль, вы умоляете меня писать вам в Париж, где вас удерживает служба у принца. Должно быть, вам очень скучно, если вы ищете развлечения в воспоминании о провинциалке…»

      Луиза вдруг встала.

      – Нет, Монтале, – сказала она с улыбкой, – нет, я думаю совсем другое. Смотрите, вот что я думаю…

      Она храбро взяла перо и твердой рукой написала следующие строки:

      «Я была бы очень несчастлива, если бы вы не так горячо просили меня вспоминать о вас. Здесь все говорит мне о первых годах нашей дружбы, так быстро промелькнувших, так незаметно улетевших, и никогда ничто не истребит их очарования в моем сердце».

      Монтале, следившая за быстрым полетом пера и читавшая по мере того, как ее подруга писала, захлопала в ладоши.

      – Давно бы так! – воскликнула она. – Вот искренность, вот чувство, вот слог! Покажите, милая, этим парижанам, что Блуа – родина хорошего стиля.

      – Он знает, что для меня Блуа – земной рай, – ответила блондинка.

      – Вот я и говорю. Ангел не мог бы выразиться более возвышенно.

      – Я кончаю, Монтале.

      И она продолжала писать:

      «Вы говорите, Рауль, что думаете обо мне. Благодарю вас, но это не может удивить меня: ведь я знаю, сколько раз наши сердца бились одно возле другого».

      – О, – сказала Монтале, – овечка моя, берегитесь волков!

      Луиза хотела ответить, как вдруг у ворот замка раздался конский топот.

      – Что такое? – удивилась Монтале, подходя к окну. – Право, красивый всадник.

      – Ах, Рауль! – воскликнула Луиза, тоже приблизившись к окну.

      Она побледнела и в сильном волнении опустилась на стул подле недописанного письма.

      – Вот молодец! – засмеялась Монтале. – Он явился очень кстати.

      – Отойдите от окна… Отойдите, умоляю вас! – прошептала Луиза.

      – Ну вот! Он не знает меня, дайте же мне посмотреть, зачем он сюда приехал.

      II. Курьер

      Монтале сказала правду: приятно было взглянуть на молодого всадника.

      На вид ему было лет двадцать пять. Высокий, стройный, он ловко