Саян. Повести и рассказы об охоте и природе. Николай Близнец

облакам и пошли. Прошли больше часа: болото, островки – и никаких знакомых ориентиров, никаких дорог, квартальных линий, а уже тем более квартальных столбов. И тут я заметил старый-престарый геодезический тригонометрический пункт, проще говоря – вышку, маяк из жердей, высотой с трехэтажный дом. Старые жерди прогнили, покрылись толстым слоем сырого мха, но я, сбросив оружие и рюкзак, полез наверх. И уже на середине маяка я заметил ожидаемое: примерно в паре километров от нас на большой поляне среди болота стояло с десяток легковых машин.

      – Игорь, – кричу я другу, – смотри! Направление даю рукой! Там поляна и машины. Пока слезу – потеряю. Бери ориентир!

      Я полез вниз и, как и следовало ожидать, метров с двух грохнулся – не выдержала-таки лестница. Но мох смягчил падение, да и главное, что Игорь запомнил мой ориентир. Так через полчаса мы и вышли на большую поляну и подошли к стоящим машинам. Первое, что бросилось в глаза – это Минские серии номеров. Возле одной из машин копошился пожилой мужчина. Подойдя, обнаружили, что он чистит собранные какие-то грибы, а рядом стоят ведра, полные клюквы.

      – Добрый день, – мы как можно вежливее обратились к испуганному мужчине, который держал в руке перочинный ножик и стал затравленно оглядываться по сторонам, словно ища поддержки у кого-то.

      – Не подскажите, где мы находимся?

      – Как это где, – буркнул мужик, – в лесу!

      – Это ясно, а есть ли какая деревня тут рядом? – Я знал точно, что не Иглица.

      – Я особо и не помню: то ли Пчёлка, то ли Пчела.

      – Может, Пчелинск, – усомнился я своей догадке.

      – Кажется так, не помню, – он отступил за машину, – а вы кто?

      – Мы? – Тут вмешался Игорь, – мы партизаны, с войны бродим.

      – Какие на фиг партизаны, – мужчина, выйдя за машину, осмелел, – браконьеры?

      Мы засмеялись, и я показал осторожному грибнику-ягоднику свое удостоверение. Уверен, что издали он его не прочитал, но простая красная книжечка возымела действие, и мужик вышел из-за машины.

      – Вот дорога в деревню, – он кивнул куда-то в противоположный угол поляны, – километра два до нее.

      Мы поблагодарили его и понуро отправились в деревню: я рассказал Игорю, что Пчелинск примерно в пятнадцати километрах от Иглицы, если брать по карте напрямую, и уже не в Могилевской, а в Минской области. Добраться оттуда обратно на транспорте можно только через города Березино, Белыничи и никак не меньше чем за сутки.

      Пчелинск – глухая, разбросанная на островах-грядах среди болота и по берегам маленькой речушки или ручья убогая деревенька. Мы вошли в деревню – на улицах никого. Увидев во дворе чахлого домика бабушку, спросили у нее, действительно ли это Пчелинск.

      – А як жа ж! Вядома ж – гэта Пчэлiнск! А вы, хто такія будзеце?2

      – А мы лесника ищем,

2

Примечание автора: здесь и далее в тексте присутствуют слова и предложения на местном диалекте белорусского языка, которые оставлены мною специально без перевода. Они вполне понятны в русскоязычном формате без перевода, но создают представление о красоте и певучести этого древнего языка, неразрывно связанного с условиями жизни этого народа, его быта и связи с окружающей древней природой.