Истребитель. Ас из будущего. Юрий Корчевский

развяжется. Плохо только, что центровка задняя получается. Да еще в полете бензин из бака вырабатываться будет.

      Бензобак впереди, перед летчиком. Центровка для самолета очень важна. Неправильная – со смещением – может привести к аварии или катастрофе.

      – А сколько положили?

      – Я прикинул – сто двадцать килограммов.

      Тихон разложил на крыле карту – надо было просчитать, хватит ли на обратный путь горючки. Двигатель потребляет тридцать пять литров бензина в час, стало быть, бака хватит на три с половиной часа полета при крейсерской, самой экономичной скорости.

      Прикинув расстояние до точки встречи, Тихон умножил его на два – ведь надо было еще назад добираться. Получалось – на полчаса резерв есть. Немного, учитывая разные непредвиденные обстоятельства.

      Наказав дежурному разбудить его в три часа, Тихон улегся спать. Однако ему не спалось. Первый вылет ночью, посадка в немецком тылу на неподготовленную площадку… А еще – вполне вероятная встреча с вражескими истребителями. И потому он волновался, переживал за благополучный исход операции, опасался не доставить патроны кавалеристам. О своей жизни он даже и не вспомнил… Опасно? Так наши летчики-истребители рискуют больше, вступая в бой с немцами. А он кто? Всего-навсего воздушный извозчик. Туда – пакет, а сюда – патроны. Винтик в огромной военной машине государства, потерю которого оно и не заметит, но который иной раз важен.

      Он и не заметил, как сон сморил, а дежурный уже толкает:

      – Вставай!

      В казарме все спали, только у входа светила синяя лампа – для светомаскировки.

      Тихон умылся холодной водой, сразу взбодрился и к стоянке направился уже быстрым шагом. Немного познабливало – то ли от предутренней свежести, то ли от нервного напряжения.

      – Аппарат к полету готов! – доложил механик. – Мотор прогрет.

      – Спасибо.

      Тихон забрался в кабину. Темнотища, никакой подсветки приборной доски. Не приспособлен аппарат для ночных полетов. На стадии проектирования никто и предположить не мог, что учебный самолет будет эксплуатироваться ночью.

      Но мышечная память не подвела. Он подкачал бензин – механик уже проворачивал винт.

      – Контакт!

      – Есть контакт!

      Громко взревел в ночной тишине двигатель.

      – Удачи! – крикнул Иван.

      Тихон вырулил на старт – очень осторожно, видимость плохая. И вдруг вдоль ВПП – яркий свет прожектора. Сразу ручку газа вперед до упора. Секунды – и самолет в воздухе. Едва он оторвался от земли, прожектор погас.

      В кабине гулял ветер, было прохладно, даже зябко, и Тихон пожалел, что не надел ватник.

      Набрав высоту, он направил самолет на запад. Как посветлеет, он скорректирует курс по компасу.

      Через полчаса полета на востоке стало сереть. Внизу промелькнула передовая – окопы, змеей вилась траншея, видны были воронки от бомб и снарядов. Огня никто не открывал: солдаты обеих сторон спали, и бдили только часовые.

      Еще через четверть часа солнце поднялось над горизонтом, и Тихон