Самоход. «Прощай, Родина!». Юрий Корчевский

танк к траншеям – расстреляет из пулемета или крутиться на траншее начнет – обрушит, погребет под землей. Поэтому хоть и устали, ящики со снарядами несли безропотно. Однако едва положили их у пушки, тут же ушли. Останься – младший сержант еще работу найдет.

      Виктор сказал:

      – Я к капониру вернусь, может быть, что-нибудь полезное найду. А ты тем временем пушку замаскируй, чтобы ее с десятка шагов заметно не было. Вернусь – проверю.

      – Так нас после первого же выстрела засекут!

      – До первого выстрела еще дожить надо…

      Возвращение Виктора к опустевшему капониру не было зряшным. Он нашел там бинокль в кожаном чехле – вполне исправный, и еще ящик снарядов, присыпанный землей. Маркировка снарядов была странная – 53-Щ-160. Бронебойные имели бы в обозначении «Б», осколочные – «О». А что такое «Щ»? Такая маркировка поставила его в тупик. У Ильи спросить? Опозоришься только. Как это – наводчик, и не знает маркировки снарядов к своей пушке? Однако ящик на новую позицию принес.

      Илья кинул взгляд на ящик:

      – На кой черт нам картечь?

      – Вдруг пригодится?

      – Ты как Амошкин, тащишь все, что плохо лежит.

      – Ну не пропадать же добру?

      Виктор обошел пушку спереди.

      Илья наломал веток, прикрыл ими пушку, и та с десяти шагов выглядела как куст. До первого выстрела вполне укроет, а потом никакая маскировка не спасет.

      Начало смеркаться. Теперь можно отдыхать, немцы ночью не воюют. Но шинелей ни у кого из них не было.

      – Моя у старшины в обозе осталась, – сожалеючи сказал Илья.

      – Моя тоже, – соврал Виктор.

      – И где старшину носит? Ни поесть в обед не привез, ни снарядов… Как теперь спать? К утру прохладно становится…

      Виктор наломал веток и устроил лежанку под елью. Дерево мощное, и от росы спасет и даже от небольшого дождя.

      Улегся, но сон не шел. То, что он попал в серьезную передрягу, Виктор уже понял. Но сколько ему здесь быть? А еще хорошо бы узнать ответ на вопрос – как ему вернуться в свое время? И должно же у него быть личное оружие – винтовка или карабин? С тем и уснул.

      Проснулся он от ощущения прохлады. Зябко, да и тело затекло от долгого лежания на земле. Ветки помогали плохо, примялись.

      Виктор встал и потянулся, сбрасывая остатки сна.

      – Илья, подъем!

      Тишина. Виктор обошел вокруг пушки, покричал еще немного – нет подносчика. Но он успокоил себя тем, что Илья мог пойти за водой к ручью. Однако есть этот ручей поблизости или нет, Виктор не знал. Но берут же где-то воду пехотинцы? Или до ветру пошел – не пакостить же у пушки?

      Однако через полчаса он понял, что Ильи не будет, ушел по-английски, не попрощавшись. И хорошо еще, если он дезертировал в свой тыл – а если к немцам перешел да расскажет им о расположении пехоты и пушки?

      От таких мыслей его пробил холодный пот. Плохо быть одному. Кому теперь докладывать о дезертирстве подносчика снарядов?

      Виктор полез в нагрудный карман гимнастерки и достал красноармейскую книжку. Илья сбежал,