Самоход. «Прощай, Родина!». Юрий Корчевский

нет. Все, амба пушке.

      – Так ты же стрелял!

      – Через ствол целился. А попал потому, что цель неподвижна.

      Оставшийся неповрежденным единственный танк попятился задом и скрылся в кустарнике.

      – Пойдем к Поликарпову, – предложил подносчик снарядов, – может – подмогнем.

      Идти до соседнего капонира было недалеко, и где ползком, а где перебегая они добрались до соседнего орудия.

      Картина предстала их взору неприглядная. Пушка с оторванным колесом, вся посеченная осколками, а вокруг, в нелепых позах – артиллеристы. Видимо, снаряд из танка угодил в капонир.

      Подносчик медленно стянул с головы пилотку:

      – Одним снарядом всех, сука!

      – Сопли вытри… Где другие пушки батареи?

      – Забыл, что ли? Влево от нашей стояли, только после авианалета я не слышал, чтобы они стреляли.

      – Идем туда!

      – Не пойду! Чего я там не видел?

      – Ну и черт с тобой, оставайся!

      Виктор пошел назад, к своей разбитой пушке, а от нее по кустам – влево.

      На пути стали попадаться большие воронки от авиабомб. Немцы боеприпасов не жалели, самая маленькая бомба была в пятьдесят килограммов, а чаще – «сотка».

      Вместо капонира Виктор увидел искореженный ствол, остальные детали пушки были раскиданы, а от бойцов – только куски тел. «Наверное – прямое попадание», – подумал Виктор. От вида оторванной ноги в сапоге его едва не стошнило, и он поспешил уйти к другому орудию.

      Виктор успел пройти всего полсотни шагов, как из-за кустов выбрался пехотинец с винтовкой СВТ, прозванной бойцами «Светой».

      – Ты кто такой? – спросил он, направив на Виктора винтовку.

      – Пушкарь, – спокойно ответил Виктор. – Пушку мою разбило.

      – А вон там целая стоит, только бойцов побило. Пойдем, покажу… – Боец забросил винтовку за плечо.

      Капонир оказался неподалеку. Пушка, стоящая в нем, была цела, и рядом с ней – несколько ящиков снарядов.

      – А бойцы где?

      – В ровике прятались. Бомба рядом угодила, и всех наповал.

      Смотреть на убитых Виктор не пошел – слишком тяжелое зрелище. К крови и виду оторванных конечностей он еще не привык, и такие картины действовали на него угнетающе.

      Виктор осмотрел пушку. Цела, ни одной царапины. Нелепо как-то – железо осталось, а люди погибли.

      Он уселся на снарядный ящик, пытаясь привести свои чувства в порядок. Все вокруг настоящее, не виртуальная игра и не бред воспаленного мозга. Только один вопрос мучил его – за что и как он сюда попал? Вроде службу нормально нес, не подличал – почему именно он? Половину срока по призыву оттянул, еще столько же – и на дембель… А здесь запросто убить могут. И в «учебке» его, наверное, уже разыскивают: был человек – и пропал.

      Голова была полна новыми и не очень приятными впечатлениями. В горячке боя он не чувствовал страха, а сейчас испугался. Попади бомба ближе – и он лежал бы сейчас, как эти парни, его сверстники. Или это испытание дано ему судьбой? Выдержит