Праздничный патруль (сборник). Галия Мавлютова

заживет.

      Спорить с мамой уже не было сил. Алина выскочила из дома, успев, впрочем, перехватить пару бутербродов с запеченным мясом и луком. Вкусно!

      На крыльце отдела стоял Дима Воронцов.

      – Что это у тебя? – крикнул он.

      Алина невольно потрогала шею. Наклейка держалась крепко.

      – Пуля киллера, – сурово пошутила она.

      – Промахнулся, – посочувствовал Воронцов.

      – Дурак ты, Воронцов, и шутки у тебя дурацкие, – сказала Алина, гордо цокая каблуками.

      – Сама ты дура! – донеслось вслед.

      Алина оглянулась, но Воронцова уже не было. Надо будет обязательно найти Диму и потребовать извинений. А то приклеится к ней эта «дура», как нашлепка от пиявок. Не отодрать будет.

* * *

      Отражение в зеркале излучало приятный свет. Алина кокетливо вздернула нос. На лице ни паршинки. Наверное, пиявки помогли. Напрасно с мамой спорила. Мать худого не посоветует. Алина потрогала шею. Повязка, как настоящая. С ней Алина похожа на героя. Воронцов еще пожалеет, что зло пошутил. С девушками нужно обращаться бережно. Все, пора браться за дело. Она собрала документы в папку и направилась к Батанову, но Константин Петрович отсутствовал.

      – Он в главке?

      – Нет. Отсутствует по уважительным причинам! – сказал Степаныч, катаясь в кресле по кабинету.

      – Виктор Степанович, а как много у него уважительных причин? Сколько?

      – Не считал! – отрезал Степаныч. – Как закончатся, так и прибудет наш Константин Петрович.

      – Плохо дело, – затосковала Алина, – а как же работа? Я же не могу одна!

      – Что не можешь? Опер всегда работает в одиночку. А ты кто? Ты и есть опер!

      Степаныч в открытую издевался над Алиной. Кузина нахмурилась. Может, поплакать? Горькие слезы растопят жестокое сердце бывшего начальника отдела. Алина покопалась в своей душе. А там – ни слезинки. Номер не прошел. Придется искать другие меры воздействия. Что бы такое придумать?

      – Хорошо, Виктор Степанович! Будет исполнено. Я пойду на задержание одна. Мне никто не нужен. Справлюсь! Где наша не пропадала…

      С этими словами Кузина вышла из кабинета. Следом приглушенным шепотом понеслись матерки и ругань. Виктор Степанович славился знанием уголовного жаргона. Он был непревзойденным авторитетом по части знания фени. Опера считали его профессором в этой области. Кузина постояла, послушала и, сполна насладившись произведенным эффектом, с торжествующим видом удалилась в свою каморку. Впрочем, порадоваться победе не удалось. У дверей каморки в почетном карауле стоял Поплавский. Алина запнулась, выдержала паузу и, сделав вид, что ошиблась дверью, резко свернула направо. Поплавский опомниться не успел, как Кузина исчезла за углом. Он нервно покрутил греческим носом и отправился на поиски исчезнувшей Кузиной. А она тем временем обивала пороги канцелярии. Марья Петровна подозрительно уставилась на Алину: уж не за выпиской ли из прошлогоднего дела или ответом по запросу пожаловала сюда эта Кузина?

      – Марья