Праздничный патруль (сборник). Галия Мавлютова

исходит угроза всяких мистических осложнений. Алина побегала по комнате, мысленно ругая себя и продавщицу. Она напоминала себе потерпевшего с классическим профилем, который только что, как оглашенный, носился по каморке, пытаясь найти справедливость в самом несправедливом из миров.

      «Что ж, придется ходить с таким лицом! И не только ходить, но и жить. Другого нет и не будет».

      Кузина полистала дело, выписала какие-то фамилии и отправилась на поиски потерпевшего с комплексом неполноценности.

* * *

      Виктор Степанович угощал кофе незадачливого потерпевшего. Придвинул чашку поближе к краю, сыпанул две ложки растворимого кофе и залил крутым кипятком.

      – Кто ж так кофе заваривает? – поморщился мужчина.

      – Я так завариваю. Вы лучше скажите, чего вам надо?

      – У меня машину угнал-и-и-и-и-и! – заныл горбоносый.

      – И что? У всех угоняют. Пока существуют машины, их будут угонять. Или стремиться угнать. Лучше скажите, как вас звать-величать?

      – А вам зачем? Вы кто такой?

      Вопрос повис в воздухе. Степаныч оглянулся, словно вопрос предназначался не ему. В кабинете никого не было. Батанова снова вызвали в главк на разбор полетов. Виктор Степанович понял, что спросили именно его и приосанился, готовясь озвучить ответ. Он так привык к своему месту в этом здании и на этом этаже, что любой вопрос расценивал, как скрытую угрозу.

      – Я – полковник милиции!

      – Полиции? – уточнил визави.

      – Милиции, я сказал! Милиции. Начальник 133-го отдела. Я бессменно руководил отделом целых тридцать лет. Без отгулов и отпусков. День в день.

      – Бывший?

      – Бывших не бывает, – миролюбиво вздохнул Виктор Степанович. – Оттрубил тридцать лет, а покою нет. Устроился вот на полставки. Ребята меня уважают. А вас-то как звать-величать?

      – Виталий Георгиевич я. Поплавский. Я не один. Нас много. Мы будем жаловаться. Они на крыльце ждут.

      – Подождут. Разберемся.

      Виктор Степанович забеспокоился. До него дошло, наконец, что Батанов не отделается с этими угонами нашармачка. И в главке отдел засветился, и потерпевшие наседают. Недаром говорят, что грядет год Козла.

      – Когда вы разберетесь? Долго еще ждать? Посадили на дело какую-то ненормальную девицу, она вся красная, больная. У нее температура.

      – Сказал бы я, что у нее, и какая температура, – проворчал Степаныч, – вы вот что, уважаемый, шли бы домой, а мы здесь похлопочем, чтобы вашу машину дорогую вам вернуть. Прямо к Новому году!

      – Не верю! – заупрямился Виталий Георгиевич. – Не верю, и все! Я уйду, а вы сразу забудете про меня.

      – Может, забудем, а может, и не забудем. Вы идите, идите, уважаемый, жене помогите, салаты там порежьте, картошечку почистите. Глядишь, все само собой рассосется.

      – Какие салаты? Ну уж нет, уважаемый! Ничего не рассосется. Я жалобу напишу! Мы напишем. Нас много! Думаете, у нас безвластие? Я найду на вас управу!

      – Это какую управу вы пойдете искать? – прищурился