Книга Странных Новых Вещей. Мишель Фейбер

голос, перекрывший два других, – наблюдать, как вы тут копошитесь на полу, будто два жука под мухой.

      – Эй, так нечестно! Гадская система должна была устроить нам побудку одновременно, тогда бы мы поглядели, кто тут под какой мухой.

      – Ну… – Это снова начальственный голос. – Кто-то же должен быть первым, я полагаю. Сварить кофе, проверить, все ли работает.

      – Так, иди себе, Тушка, и проверяй, пока мы с Би-Джи раздуплимся тут в свою, вторую очередь.

      – Ну, экипируйтесь.

      Шаги. Звук открывающейся двери.

      – Думаете, уединились? И не мечтайте, ребятки. Камеры прекрасно показывают, как вы тут вошкаетесь. Улыбочка!

      Щелчок – дверь закрылась.

      – Думает, у него солнце из задницы сияет, – пробурчал голос с пола.

      – То-то ты к ней всё прикладываешься, чувачок.

      Питер лежал неподвижно, собираясь с силами. Интуитивно он понял, что тело само вернется к норме в положенный ему срок, а потому, если ты не любитель экстрима, не стоит форсировать события и пытаться заставить его функционировать слишком рано.

      Двое на полу продолжали кряхтеть и хихикать, тяжело сбрасывая с себя медикаментозный угар, позволивший им пережить Скачок.

      – Ты первый встанешь или я?

      – Да я уже, братан… во, видал?

      – Хренушки, чувачок. Ты не стоишь, ты раскорячился. Отпусти-ка скамейку.

      Стук падающего на пол тела, снова хохот.

      – Как будто, братан, у тебя лучше выйдет…

      – Да легко.

      Судя по звуку, еще одно тело валится на пол. Заторможенный истерический смех.

      – Забыл, какая это дрянь, чувак.

      – И полудюжиной банок кока-колы не поправишься.

      – Не прет, чувак, коксу нюхнуть – и как огурчик.

      – Раз тебе после всего еще наркоты хочется, значит ты еще тупее, чем я думал.

      – Просто я крепче, братан, крепче – и все!

      И так далее. Эти двое продолжали пикироваться и куражились, выигрывая время, пока не сподобились встать на ноги. Отдуваясь и кряхтя, они покопались в пластиковых мешках, подтрунивая над тем, кто какую выбрал одежду, обулись и опробовали способность к прямохождению, прогуливаясь по комнате. Питер лежал в своих яслях, дожидаясь, пока комната не перестанет двигаться. Наконец потолок успокоился и замер.

      – Эй, братан…

      Широкая физиономия выплыла из ниоткуда и нависла над ним. Секунду или две Питер не мог признать в ней человеческое лицо: казалось, голова прикреплена к шее макушкой вниз, брови кустятся на подбородке, а сверху торчит борода. Но нет – это был человек, конечно, это был человек, просто очень непохожий на него самого. Темно-коричневая кожа, бесформенный носище, маленькие уши, прекрасные карие глаза с красноватыми белками. Жилы на шее могли бы поднять и опустить лифт в шахте двадцатиэтажного здания. А что это за бровеобразные штуковины на подбородке? Борода! Не широкая и окладистая, а из тех затейливых бород, какие может сотворить модный парикмахер. Много лет назад она, должно быть, смотрелась как четкая линия, прочерченная