Эх, Малаховка!. Книга 2. Колхоз. Елена Поддубская

Виктор, объявляя.

      – Запасливый ваш Миха оказался, – Лариса взяла сало на руку, покачала, взвешивая на прикид, – Точно кило есть. Надолго хватит.

      – А это что такое? – Маша указала на появившееся в рюкзаке горлышко, – Водка что ли?

      Виктор достал бутылку, посмотрел на мутную жидкость, заулыбался:

      – Не, девчата, это не водка, это самогон.

      Маша и Лариса ссупонили брови и синхронно сложили руки крестом перед грудью. На правах невесты Маша принялась возмущаться:

      – Что это ещё за фокусы, Витя? Я надеюсь, с приездом этого нового юноши, сухой закон на вашем корабле не изменится? Или я ошибаюсь?

      – Нет, – раздалось у всех за спиной. Шумкин, щурясь от яркого света лампы на кухне, говорил, как нашкодивший ребёнок: оправдываясь, тушуясь, – Я вообще не пью. Просто… это… дедушка у меня… вот мама и… помянуть, – он уставился в одну точку за окном, на глазах парня были слёзы. Кранчевский сделал жест глазами. Обе девушки вздохнули. Шумкин так и стоял у двери на кухню и ничего и никого не видел. Лариса подошла к юноше, положила руку на плечо:

      – Миша, ты прости, мы не знали.

      Парень уронил голову и тут же на пол закапали слёзы, сдерживать которые он больше не мог. Миша так и стоял: широкий, тяжёлый и плачущий, а все смотрели на него, не зная, как утешить. Потом Виктор вывел его из комнаты, повёл на веранду. Девушки услышали как заскрежетали по кафелю стулья, и как грузно ребята сели. Начался непростой мужской разговор, при котором голос Кранчевского падал до траурного баса, а жалостные восклицания Шумкина врывались вовнутрь фальцетом. Из некоторых услышанных фраз девушки поняли только то, что умерший дед был самым любимым человеком в жизни Шумкина.

      – Ничего, ничего, пусть выплачется, – согласилась Маша и заново принялась за накрытие стола, используя теперь для этого часть привезённой провизии; неожиданные поминки предполагали то, что ночевать сегодня на даче будут вчетвером.

      – Я пойду тогда папу по телефону предупрежу, – сообщила Лариса и вышла в гостиную. Уже через минуту Маша услышала, как девушка разговаривает с отцом.

      – Да уж, дача… – проговорила Маша задумчиво, оглядывая общий порядок и комфорт. В их время далеко не все, даже в городах и даже в таких, как Москва, имели телефоны.

      14

      Длинный барак изнутри был ещё более неприветливым, чем снаружи: обшарпанный коридор c невысоким, просевшим потолком из балок, пожелтевший линолеум, перекошенные рамы дверей, беленные на сто рядов стены и крашенные разными тонами белой краски окна… Студенты, зайдя вовнутрь, переговаривались шёпотом, не дерзя высказать вслух свои впечатления. Подвижный, как ртутный шарик, председатель совхоза Ветров взял на себя роль гида и не умолкал, объясняя расположение комнат и мест общего пользования. Впрочем, мудрить тут было нечего: правая от входной двери половина барака состояла из комнат на пять человек, левая