Зденка. Владимир Земша

товарищ прапорщик, как положено службу нести!

      Майор пошагал прочь.

      – Бедиев! Мать твою-ю! Вешайся, солдат! Будешь у меня летать теперь как электровеник! И Устав зубарить всю ночь! – бесился прапорщик. – Ты должен был мне доложить об этом распоряжении начштаба! Понял, дурила?!

      – Так точно, виноват, товарищ прапорщик…

      Клуб.

      Сидения убраны. За столиками сидят офицеры, одетые «по-гражданке», их жёны. Все о чём-то шумно говорят. Слышен женский смех. Свет приглушён. Звучит песня «Наутилуса Помпилиуса».

      «…я ломал стекло как шоколад в руке

      я резал эти пальцы за то что они

      не могут прикоснуться к тебе

      я смотрел в эти лица и не мог им простить

      того что у них нет тебя и они могут жить!

      но я хочу быть с тобой

      я так хочу быть с тобой

      я хочу быть с тобой

      и я буду с тобой…»

      Некоторые танцевали. Тимофеев неловко помялся на входе. Сильно уж контрастно он отделялся от всех присутствовавших своей формой, да ещё и с повязкой на рукаве! Прямо-таки «с корабля, да прямо и на бал».

      – Тимофеев! А Вы что здесь делаете, товарищ лейтенант? – откуда-то появился комбат майор Пронин. – Где вы растеряли свой патруль-то?

      – Я-а-а,.. – замялся Тимофеев.

      Стоявший неподалеку Кузнецов, ехидно ухмыльнулся, что-то буркнул стоящим рядом офицерам. Те хохотнули. Тимофеев сжал челюсти….

      Ну не любили они друг друга, просто не переваривали!

      – Вот замечательно! Патруль! Товарищ лейтенант, будете патрулировать в клубе до окончания мероприятия. Так сказать, во избежание эксцессов, – объявился прямо, кстати, замполит полка, – тут у нас гости из Союза, понимаете ли! А, с другой стороны, посторонние люди на территории воинской части, понимаете ли! – Чернышев многозначительно посмотрел на Пронина, потом прямо в глаза старлею так, словно хотел ему вставить собственные. Комбат нерешительно замер на секунду, потом мгновенно сориентировался и ожил.

      – И патрульных своих найдите!

      – А вот патрульных сюда, товарищ майор, не нужно. Закрытое мероприятие, понимаете ли… А ты, комиссар, смотри. Ты здесь не на развлекалочке. Не забывай, … – Чернышёв многозначительно сделал мину на лице и удалился.

      Кузнецов зло усмехнулся и, не глядя в глаза Тимофееву, словно вместо него здесь был соляной столб, прошёл мимо. Владислав устроился «в президиуме» на неосвещённой сцене. Здесь было удобней всего. Всех видно, а сам как бы в тени. Наблюдая за фигурами, он ушёл в мечты, подобно Бедиеву. Что ж. Их отделяло не так уж много лет! Группа приезжих девушек мигрировала, то рассредоточиваясь по залу, то время, от времени снова собираясь вместе. Владислав подпёр рукой в красной повязке подбородок и сидел, по-собачьи глядя в зал, c грустью теребя на груди ремень своей портупеи…

      Подполковник Полунин танцевал медляк с женой – молодой женщиной, лет двадцати четырёх или на вид даже моложе.

      – Ольга, кому ты улыбнулась сейчас? – спросил Полунин свою жену,