Мистическая Якутия. Андрей Ефремов (Брэм)

старик не справился с раздирающим душу любопытством, – а ты где здесь живёшь-то, вроде тёплый совсем, что-то я не знаю рядом зимовья, или недавно отстроил? Вообще-то в этих местах мои охотничьи угодья, законные.

      – Нет у меня зимовья, – ответил парень, – с осени я здесь, отец… Ну, ладно, мне пора.

      – Куда пора? – удивился Назарка, – куда в такой мороз, ночь ведь?!

      Уже на выходе русский не оборачиваясь напомнил:

      – Посмотри за камельком, дед… Помолись за меня, Трифон – моё имя!..

      Заметив, что молодой человек плохо закрыл за собой дверь, старый встал, хорошенько её захлопнул и недовольно пробубнил:

      – Трифон, Трифон… молодёжь… никакого уважения…

      Утро выдалось ясное, от дыхания искрился морозный дух: лучи солнца, преломляясь в мельчайших кристалликах парного выдоха, заметно отдавали радугой. Хорошо! Нет в мире ничего лучше родной тайги! А каков запах у ядрёного мороза – это надо уметь чувствовать!.. Уже отойдя шагов двадцать от зимника, почувствовал что-то неладное. Остановился.

      – Нохоо!.. – Верный друг исступленно завилял хвостом. – Ты видишь?! – Но старик ещё и сам не понял, что именно нужно «увидеть». – Ты видишь, рыжий?

      Постепенно до сознания стало доходить, повеяло тревогой. Развернувшись, Назарка обомлел – следов ночного пришельца на снегу не было!

      – Дивные дела творятся!.. – поправив на плече ремень ружья и мешок, в сердцах сплюнул и пошёл дальше. – Ну и приснится же всякое!..

      Тем не менее, охота удалась на славу. Байанай, которого дед неустанно прославлял и благодарил, и в этот день не отвернулся от старого охотника…

      …Старик уснул сразу, устал. В этот раз проснулся от стука захлопнувшейся двери. Когда открыл глаза, рыжий Трифон уже сидел на скамье, а Нохоо обнюхивал его торбаса.17

      – Кепсе, дедушка!

      – Опять ты?! – старик стукнул тыльной стороной ладо-ни об край орона, почувствовал соответствующую боль. – Что тебе надо, Трифон? Оставь меня в покое…

      – Не бойся меня, старик, это я должен бояться… Только от тебя зависит покой и твой, и мой. Ты за камельком посмотрел?

      – Чего я там не видел? Вообще-то у меня имя крещёное есть – Назарка, – недовольно пробурчал старик. Откинув одеяло, сел. – А ты, Нохоо, что впускаешь всяких?!

      Пёс, посмотрев на хозяина, затем на русского, для порядку недовольно рыкнул. На бородатого это не произвело никакого впечатления.

      – Это твою собаку Нохоо зовут? – улыбнулся парень. – Забавно.

      – Какое тебе дело до моей собаки! – обиженно огрызнулся Назарка. – Как хочу, так и зову, – и, чтобы поддеть парня, добавил, – нохоо!

      – Прости, дедушка, не хотел обижать… Посмотри за камельком, очень тебя прошу, я сам не могу.

      – Прямо сейчас? – Несмотря на то, что опасности вроде бы и не было, на душе у старика похолодело, будто в ледяную полынью провалился: заметил – при разговоре русский губами шевелил, но слышал-то Назарка, оказывается, не ушами, нутром!

      – Да,

17

Торбаса (етербес, як.) – меховая обувь на мягкой меховой же подошве.