Мне есть что предъявить. Михаил Гарцев

слышен гулкий топот.

      Но только утренней звезды пробьётся лучик,

      ночных мистерий мир тотчас отключат.

      В каскаде – пруд один, очищенный от тины.

      В нём отразится свод небес лазурный,

      он нам дороже прелестей гламурных.

      Сменяют шабаш мирные картины.

      Зажглись на солнце купола церквушки местной,

      лазурь и золото бал правят повсеместно.

      Легка дорога к храму и светла.

      Святой источник Преподобной Анны

      в меня вольёт бальзам небесной манны,

      и продолжается игра добра и зла.

      «Гроздья гнева свисают…»

      Гроздья гнева свисают,

      ядовитые спелые гроздья.

      Молоко прокисает,

      но незыблем семейный уют.

      Ты меня не бросаешь,

      только крепче сжимаешь поводья.

      Я тебя не бросаю,

      хоть свистит надо мною твой кнут.

      Птица-тройка домчится

      по тернистым путям мирозданья

      до последней страницы —

      где готовится Праведный Суд,

      и сполохи зарницы

      в небе высветят суть Предсказанья,

      и горящие птицы

      с Саваофа десницы вспорхнут.

      Всё, что сделал я в жизни,

      посвящаю единственной в мире

      и родимой отчизне,

      от опричнины спасшей меня.

      Не забудьте на тризне

      в мою честь в затрапезном трактире

      вспомнить недругов-слизней.

      Я простил! Их ни в чём не виня.

      Я тебе присягаю

      средь икон, подойдя к аналою.

      Моя вера нагая —

      за отчизну. Храни её Спас.

      Весть – с амвона благая:

      наши души не станут золою.

      И, как солнце, сверкая,

      светит и-коно-стас c верой в нас.

      «Реальное непостижимо…»

      Реальное непостижимо,

      но сон, фантазии, игра,

      порой, нам представляют зримо —

      во что мы верили вчера;

      а то, во что сегодня верим,

      вдруг нам предстанет в неглиже,

      и тайные раздвинув двери,

      вплотную подойдёт к душе.

      Архетипическое рядом:

      неясных смыслов слышим речь —

      из шифров, символов тирады —

      мы их должны понять, сберечь.

      Мы их должны очеловечить,

      наполнив вечное собой,

      идя на зов неясной речи

      той первобытною тропой,

      которой пращуры ходили.

      Инстинкты надо подкормить…

      Проносятся автомобили…

      …взыграла кровь, прибавив прыть.

      С сигарой сидя в грандотеле,

      роскошно прожигая жизнь,

      мы вдруг услышим птичьи трели,

      увидим солнце, неба синь.

      И мы поймём: вся наша драма

      в том, что роднее нет земли —

      где нас вынашивала мама,

      где нас любили, берегли.

      За отчий край свой, за отчизну,

      как в омут с берега нырнув,

      солдат готов расстаться с жизнью,

      мгновенно,