Мы и они. Из жизни микробов. Михаил Стати

множество опасностей и не все отправившиеся в паломничество смогут пройти путь до конца, а, следовательно, помимо расставания с дорогими тебе микробами, с твоими детьми и всем родом, сохранялась опасность неудачи в выполнении божественного предназначения, что вдвойне мучительно для любого микроба, так как удачное совершение паломничества, даже не великого, а просто рядового, являлось божьей милостью и конечной целью существования каждого из нас, где сосредоточена святость происходящего, как мной оно понималось в размышлениях, посещавших меня, особо отмечая, что именно в нашем месте проточной воды и только нашему роду была определена почетная задача выполнения предназначения, и я отдавал себе отчет о чести, выпавшей на мою долю, быть в числе избранных, и это понимание подстегивало меня, вселяя чувство ответственности и гордости, и вопреки обстоятельству, что нетерпение мучало меня, я трепетно и с особым рвением впитывал истины о «Пути», преподаваемые Доном, чтобы быть готовым минимизировать опасность любых случайностей, включая досадные оплошности, которые мы не можем себе позволить, хотя каждый способен заблудиться или отстать от основной массы микробов во время самого паломничества, тем самым не доведя до конца собственную миссию, что было бы в высшей степени досадно и обидно, а также бесчестно и безответственно по отношению к предыдущим поколениям и к тем, кто рядом с тобой, рассчитывая на помощь в минуты опасности, на поддержку брата и друга, и эта ответственность взывала к моей добросовестности, с которой я впитывал истины о «Пути», накопленные предыдущими поколениями, хранение которых является извечной прерогативой вождей и их потомков, и постепенно меня охватывало сознание, что, помимо практического аспекта этих истин, которые были призваны способствовать прохождению каждым микробом всего «Пути», меня увлекала и очаровывала их теоретическая суть, в основе которой лежала грандиозная космогония мироздания, звучащая как сказка, в которую трудно поверить, и тем больше росло мое восхищение и доверие к предкам, собравших и сложивших в единое целое доступные представления о мире, придав им цельный, законченный характер, но особенно мое воображение было поражено пониманием, что там, дальше, мир не таков, каким мы его знаем с детства, а его разнообразие и размеры поражают размахом, что, безусловно, служит дополнительным свидетельством божественного происхождения сущего и нашей особой миссии, и по мере накопления новых знаний удивительное стало открываться даже в том, что ежедневно окружало нас, составляя естественную среду нашего обитания, которое, со слов Дона, является не чем иным, нежели водой, особой жидкостью, заполняющей большую часть мира, служившей микробам привычной и удобной средой обитания, хотя я всегда воспринимал эту среду как ничем не примечательную, как нечто заурядное и само собой разумеющееся, но, несмотря на это, было вдвойне поразительно услышать, и я был свидетелем, какое впечатление это произвело