Убыр. Шамиль Идиатуллин

к себе в комнату. Все остывшее, конечно, но не греть же в таких обстоятельствах. Уже за столом, разгребая учебники, я сообразил, что надо было поблагодарить. Не, не надо было. Демонстративно получилось бы – все равно, что в пояс поклониться и слезливо выкрикнуть: «Ну спасибо тебе, мамочка, за все хорошее». Фу, не люблю.

      Прохлада не сделала тефтели невкусными, или я просто такой голодный был. Поел, немножко успокоился и даже развеселился. Не хватало чаю, но нетушки, на кухню снова не пойду. Я разобрал рюкзак, нацепил наушники и сел за уроки.

      Сколько нам задают – это копец. Каникулы через неделю, можно угомониться, нет, каждый день одно и то же: восьмой класс определяющий, многие предметы идут прямо в ЕГЭ и еще в какие-то госаттестации, троечники и серость нам не нужны, больше никто вам потакать не будет – ну и так далее. Прям раньше кто-то кому-то потакал, не переставая.

      Первым делом я врубился в алгебру и ползал по ней полтора часа. Я же знаю милую манеру Юль Андреевны спрашивать тех, кому на прошлом занятии поставила пятерку. Чтобы сильно не расслаблялись и не думали про два снаряда в одну воронку. На последнем упражнении чаю захотелось совсем остро – может, потому, что к мясным и овощным запахам с кухни добавилось что-то с корицей. Я сглотнул и сделал погромче – там как раз играла «Pretty Funeral», восьмая песня дебютника Black Heaven`s Rule. И боковым зрением заметил что-то красное у порога. Чуть покосился – точно, мамина красная кофта. Пришла, стоит, наблюдает. То ли побеседовать хочет, то ли проверяет, уроки я делаю или через сетку с пацанами время теряю. Я нахмурился и сосредоточился на упражнении. Надо будет – по спине щелкнет или еще как-то обратит на себя внимание.

      Не обратила.

      Я добил алгебру, быстренько покончил с русским и татарским, увяз было в физике – и опять, вытаскивая справочник из стола, краем глаза засек красную кофту почти за спиной – за левым плечом, вернее.

      Что за дурацкая манера над душой стоять.

      Я хотел было повернуться и осведомиться, ну чего надо уже. И тут наконец понял, что атомная масса не три, а четыре – и значит, все делится поровну и задача, считай, сделана. Быстренько дописал решение – действительно быстренько, еще «Final Slash» не кончилась, а она четыре с половиной минуты идет, захлопнул тетрадь, стащил один наушник и недовольно спросил:

      – Ну чего?

      Мне не ответили.

      Я оглянулся. Кроме меня в комнате никого не было. На кухне, судя по звукам, тоже.

      Я стащил второй наушник, встал и прислушался.

      Было абсолютно тихо, даже густые ароматы с кухни растекались совсем беззвучно, не доносилось оттуда ни стука, ни шипения с журчанием.

      – Мам, – сказал я вполголоса.

      Молчание.

      Я осторожно вышел из комнаты, осмотрелся еще раз, заглянул на кухню. Она уже была вылизана и по чистому заставлена парадно приготовленными блюдами. Елки-палки, там кроме лагмана, гуляша и картошки по-французски был еще пирог-зебра и два салата, в том числе мой